Название: Пройдохи правят миром
Автор: wldnst: Tricksters Make This World
Переводчик: N. D. Paul
Беты: maricon lanero, панда хель
Артеры: Что за Покемон?!! и bosetsu
Категория: слэш
Жанр: романс, джен
Пейринг: Дерек/Стайлз
Рейтинг: PG-13
Количество слов: ~ 25 000
Саммари: Стайлз возвращается в Бикон Хиллз в апреле, во время новолуния.
Дисклеймер: все права принадлежат Джеффу Дэвису
Скачать: pdf (1,4 мб)+обложка и иллюстрации, в текстовом формате

«Мой первый рассказ не то чтобы правда, но и не совсем ложь».
«Пройдохи правят миром», Льюис Хайд

Стайлз возвращается в Бикон Хиллз весной, в новолуние, когда с Тихого океана веет влагой и прохладой, и все запахи становятся более отчетливыми и настоящими. Вот только он сам не пахнет как прежде. Базовые ноты его аромата остались неизменными, замаскированные запахами новых мест и людей. Запах Скотта теперь едва заметен, а вонь школьной раздевалки и вовсе выветрилась. Запах шерифа уже не такой явный, но все еще различим, а вот что до стаи – их запах испарился. Ну, разумеется.

Дерек видит его – чует – в супермаркете на Центральной улице. На парковке его внимание привлекает потрепанный временем джип, и Дерек решает, что ему нужно купить яиц. Скорее всего, так оно и есть: им все время что-нибудь нужно. Особенно яйца.

Стайлз стоит в мясном отделе и разглядывает угнетающие одним своим видом куски мяса в пластиковых упаковках. Он уже что-то взял: свиные отбивные с розовой наклейкой «Акция» на упаковке.

— Ты хоть знаешь, как долго они пролежали в морозильной камере? – спрашивает Дерек, и Стайлз замирает, а затем резко разворачивается, все еще держа в руках отбивные.

— Дерек, – произносит он почти с опаской. – Привет.

Его глаза все того же яркого янтарного цвета, но время заострило черты его лица, и некоторые Дереку незнакомы. В уголках его глаз маленькие паутинки морщинок: следы улыбок и смеха – расслабленные и счастливые – но все же являющиеся признаками взросления.

— Привет, – отвечает Дерек. – Я не знал, что ты вернулся.

Стайлз кивает и отводит взгляд.

— Да,– говорит он. – Ну, теперь-то ты заметил. То есть, ты в Бикон Хиллз, я в Бикон Хиллз, мы здесь с тобой, стоим в мясном отделе, – Стайлз тихо смеется над недосказанной шуткой, а затем обводит рукой помещение. – Возле холодильников.

— Я не шутил по поводу свиных отбивных, – говорит Дерек.

Он знает, что им придется обсудить другие вопросы, если Стайлз действительно вернулся, но не может заставить себя начать этот разговор сейчас, в продуктовом магазине. Все равно Стайлз никуда не убежит.

— Нет, – задумчиво отвечает Стайлз, кладя отбивные поверх колбасы. – Полагаю, что нет. Увидимся, Дерек.

— Конечно, – отвечает он, но произнести это гораздо легче, чем вообразить, каково это: натыкаться на Стайлза в городе, видеть его машину на местных дорогах, встречать его на пробежке в лесу. Возможно, потому что все будет иначе: вместо этого Стайлз влезет в дела стаи, когда его похитит какой-нибудь монстр, о существовании которого Дерек слышал лишь краем уха.

— До встречи, Стайлз, – он кивает.

В конце концов, Дерек покупает колбасу, но напрочь забывает про яйца. Вот почему Бойд настаивает на списке покупок – оттого он же их и составляет. Но все же колбаса хоть кого-то порадует. Наверное.

Бойд работает у Шерифа в ночную смену, поэтому, когда Дерек возвращается домой, он спит на диване, закинув ноги на подлокотник. Дерек не тревожит его и идет на кухню, чтобы к возвращению Эрики и Айзека приготовить что-то хоть отдаленно напоминающее обед. У него есть картофель, а еще колбаса, и это, по его мнению, вполне сойдет за еду. Он кладет картофель в кастрюлю с водой, ставит его на плиту и пристально смотрит пару минут, после чего отворачивается – потому что все знают: сколько на кастрюлю ни смотри, быстрее она не закипит.

Дереку не нравится быть в неведении. Он не какой-нибудь информационный наркоман, в отличие от Стайлза, но он альфа, а отсутствие знания означает наличие угрозы или потенциальной опасности, когда дело доходит до защиты стаи. Итак, Стайлз вернулся и он все про них знает. Стайлз – джокер, если в этой колоде они вообще есть, а это значит, что Дереку нужно выяснить, не замышляет ли он чего-нибудь. И вместо того, чтобы спросить напрямую, Дерек пошел за ним в продуктовый магазин и случайно купил колбасу, что для него вполне типично. Стайлзу всегда без лишних усилий удавалось заставить Дерека делать то, чего он не хочет – одним элементарным фактом своего существования.

Вода, наконец-то, вскипает, потому что законы физики подводят его лишь время от времени. Дерек устанавливает таймер на микроволновой печи и идет проверить, как там Бойд, выясняя, что тот, как и ожидалось, спит. Дерек устраивается на одном из соседних кресел и ждет. Бойд точно знает, зачем Стайлз вернулся, или, по меньшей мере, что-то слышал, и этого будет достаточно. Пока что.

Когда микроволновка пищит, Бойд просыпается, разминает шею и переворачивается, чтобы взглянуть на Дерека.

— Наблюдаешь за тем, как я сплю, босс? – спрашивает он. – С каждым днем ты становишься все более стремным.

— Стилински надолго вернулся? – спрашивает Дерек.

— Думаю, что тут все зависит от его желания, – отвечает Бойд. – Он готовится к защите диплома.

— Что, – говорит Дерек, и тянет гласный звук чуть подольше для пущего эффекта.

— Пишет свою магистерскую работу? – говорит Бойд. – Я рассказывал тебе об этом в его последний приезд, когда ты меня допрашивал. Чувак, да ты совсем меня не слушаешь. Мне, наверное, нужно обидеться.

— Мы еще продолжим этот разговор, – говорит Дерек, а затем встает и идет на кухню, чтобы снять кастрюлю с огня. Бойд следует за ним и садится на один из стульев около стола.

— Стайлз «Это мой псевдоним» Стилински - будущий выпускник магистратуры на фольклорном факультете в Беркли. Ты же знаешь.

— Да, кстати, мне это с самого начала не нравилось. А почему он решил писать свою работу здесь?

— Думаю, Бикон Хиллз дешевле, чем Беркли, – говорит Бойд. – Он снимает комнату на Оук стрит. Это все, что у меня есть, повелитель.

— И он не живет с шерифом? – спрашивает Дерек. – Это же дешевле всего.

— Думаю, он позволяет шерифу и Барб жить своей жизнью, – отвечает Бойд. – Особенно учитывая наличие маленького ребенка – ну, они, конечно, не бедствуют, но и дом у них не такой уж большой.

Дерек кивает. Шериф женился во второй раз, когда Стайлз был на втором курсе, и, насколько Дерек мог судить, Стайлз вполне нормально к этому отнесся, даже был счастлив. Свадьба, Барб, – все это позволило Стайлзу уехать на другой конец страны, в какой-то колледж в Огайо. Дерек понятия не имел, чего ему там понадобилось: это уж точно было не просто, учитывая, как близки были Стайлз и его отец. Обычно он приезжал домой на Рождество, но в остальное время работал не покладая рук, чтобы оплатить то, что не покрывала стипендия. Затем он вернулся в Калифорнию, а теперь и в Бикон Хиллз, и живет на улице Оук.

— Знаешь, кто в курсе всего? – спрашивает Бойд, опираясь локтями о столешницу. – Скотт.

— Скотта здесь нет, – говорит Дерек.

— Он все еще часть стаи. У него есть телефон, у тебя есть телефон – да вы же просто созданы друг для друга.

Когда Бойд язвит, он хуже, чем все они вместе взятые. Дерек окидывает его взглядом, и Бойд выглядит нетерпеливым, или настолько, насколько это возможно при его темпераменте: словно он устал это обсуждать, но до сих пор держится, чтобы угодить Дереку.

— Ладно, – говорит Дерек. – Мы можем прекратить этот разговор.

Он вынимает сковороду и кладет на нее колбасу.

— Когда ты ходил за продуктами? – спрашивает Бойд.

— Сегодня. По дороге домой.

— Ты купил яиц? Потому что нам они очень…

— Нет, – отвечает Дерек, и Бойд тихо присвистывает у него за спиной.

— Все обещает быть еще хуже, чем я ожидал, – говорит Бойд.

— Стилински мог бы принести нам не меньше неприятностей, чем Ардженты, если бы захотел, – замечает Дерек.

— Но он не хочет – как и Ардженты, – возражает Бойд. – Скотт его лучший друг, и Скотт – часть стаи, даже если он сейчас далеко.

— Скотт был его лучшим другом, – отвечает Дерек. – В старших классах.

— Они все еще дружат, потому что существуют телефоны, даже если ты ими и не пользуешься. А еще интернет. Дерек, просто потому…

Именно в этот момент возвращаются Айзек и Эрика: они входят и смеются, а Бойд замолкает. Дерек гадает, как же Бойд хотел завершить свою мысль – ему было бы чертовски интересно это узнать.

— Мы еще не закончили,– говорит он тихо – так, что слышит один лишь Бойд – прежде чем Айзек и Эрика подходят к ним.

— Что на обед? – спрашивает Эрика, открывая кухонную дверь и приближаясь к Дереку. — О, ты ходил за покупками? Ты купил яиц? Потому что…

— Нет, – отвечает Дерек.

— Списки покупок, – говорит Бойд, постукивая пальцем по столу. – Это вам не шутки.

— Я возвращался с почты и отнюдь не планировал забегать в магазин, а список продуктов был на холодильнике, так ведь? – спрашивает Дерек, и понятия не имеет, почему опять участвует в этом споре.

— Ты мог бы написать мне и спросить, – говорит Эрика. – Не то чтобы я в кофейне зашивалась работой.

— Ага, ты так всегда говоришь, – возражает Айзек. – А потом добавляешь слишком много молока в мой маккиато.

— Все еще дуешься на меня за это? – спрашивает Эрика, обернувшись к Айзеку, а затем обратно к Дереку и Бойду. – Он все еще дуется. Жаль, что мы все не можем заниматься с нерадивыми учениками. Угадай, кто уже получил перчик чили на сайте «Оцени Учителя»?

— Всего один перчик? – переспрашивает Бойд. – Айзек, современные старшеклассники явно не реагируют на твое очарование.

Айзек скалится в ответ. Дерек похлопывает его по спине.

— Вы двое, отстаньте от Айзека, – говорит он. – Мы все знаем: ему со старшеклассницами никогда не везло.

— Ого, круто поддел, – говорит Эрика, смеясь.

— Это неприемлемо, – заявляет Айзек. – Они же теперь мои ученики, ребята.

— Айзек, – говорит Бойд. – Остынь. Никто не думает, что ты бы делал что-то непристойное со своими учениками. Да и вообще, ты преподаешь в кружке, и если там все так же, как было, когда мы учились, то у тебя там всего-то девчонок штук пять – и то, в удачный день…

— Да, – отвечает Эрика. – Мы все должны все быть как Бойд. Остывшими.

— О, теперь мы достаем Бойда? – спрашивает Айзек. – Пожалуйста, скажите «да». Я думаю, вчера он съел мои сырные крекеры.

— Да, съел, – отвечает Бойд. – Мы стая. У нас все общее. Просто у меня нет сырных крекеров.

— Я только их и хотел положить в чемоданчик для завтрака, – грозно произносит Айзек. – А ты их съел.

— Я не думаю, что учителям положены чемоданчики для завтрака, – отвечает Эрика. – Или называй их по-другому, чтобы мне не было за тебя стыдно.

Дерек завершает готовку, достает тарелки, и они все перемещаются за большой деревянный стол в дальнем углу комнаты, чтобы продолжать болтать за обедом. Или, в случае Бойда, за завтраком.

— Стайлз вернулся в город, – говорит Дерек.

— Да, – отвечает Эрика, жуя. – Мы в курсе.

— Ты сказал им раньше, чем мне? – спрашивает Дерек, поворачиваясь к Бойду.

— Потому что знал, что они отреагируют на это, как здравомыслящие взрослые люди, – говорит Бойд. В отличие от тебя. И я хотел подготовить их к неизбежности. Вот этого, – Бойд взмахивает рукой.

Дерек вздыхает и проводит рукой по волосам, оглядывая сидящих за столом. Выражение лица Бойда почти невозможно расшифровать, Айзек выглядит слегка удивленным, а Эрика разламывает картошку вилкой.

— Мы еще вернемся к этому разговору, – говорит он. – А до тех пор, не обсуждайте с ним ничего, что касается стаи.

— Дерек, - говорит Эрика. – Ты ведешь себя странно. Это же всего лишь Стайлз.

— Он вообразил себя каким-то вольно нанятым шпионом, – бормочет Дерек.

— Он отказался стать частью стаи, поэтому ты ему не доверяешь, – говорит Эрика, опираясь на локти. – Это не значит, что он собирается нам навредить.

— Он не часть стаи, – рычит Дерек. Эрика вздыхает и поднимает руки, показывая ладони.

— Как скажешь, – отвечает она так, словно именно Дерек здесь наименее здравомыслящий. – Дискуссия окончена.

Все ненадолго затихают, пережевывая еду и не глядя друг на друга.

— Ты что, не мог приготовить капусту к гарниру? – спрашивает Айзек, протыкая картофелину вилкой.

— Капусту, – передразнивает Эрика. – Серьезно, Айзек? Мы что, в сиротском приюте живем?

Айзек пожимает плечами. Дерек думает, что они действительно похожи на сирот, а их дом - на приют, но он не произносит этого вслух – это лишь мысль, которая мелькает у него в голове, вызывая неуверенность и грусть.

— Я лишь считаю, что обед должен быть более сбалансированным, – говорит Айзек.

— Ну что ж, завтра твоя очередь готовить, – отвечает Дерек. – Мы можем съесть столько капусты, сколько захочешь.

Эрика засовывает палец в рот и делает вид, что ее тошнит.

— Серьезно, – говорит она. – Капуста. Мы оборотни. Нам действительно так нужна капуста, чтобы получать все необходимые питательные вещества?

— Я люблю капусту, – бормочет Айзек в свою тарелку.

— Никто не любит капусту, – отвечает Эрика. – Ты не в своем уме. Когда ты был маленьким, она держала тебя в заложниках, и теперь у тебя развился Стокгольмский синдром.

Дерек вздыхает и пихает себе в рот еще одну порцию еды. Просим любить и жаловать, дамы и господа: его стая.

На следующий день он отправляется в город, сворачивает налево на Центральной и проезжает два квартала к улице Оук. Джип Стайлза, должно быть, припаркован в гараже или где-то за домом, а, может, Стайлз уже ушел, но его запах приводит Дерека к дому номер сорок три – зеленому трехэтажному зданию с шестью дверными звонками, от одного до шести. Только на тройке нет имени, поэтому в эту квартиру Дерек и звонит.

Ну, он не совсем звонит, а, скорее, вскрывает замок входной двери и поднимается по лестнице до квартиры номер три, в которую и стучит.

— Какого черта, – тихо слышится за дверью. – Это ты, пап? Ты хоть знаешь, сколько времени? Надеюсь, ты принес пончики.

По ту сторону двери слышно, как кто-то шлепает босыми ногами, а затем она открывается. Стайлз стоит без рубашки; клетчатые пижамные штаны низко висят на бедрах.

— О, – говорит он. – Значит, не папа.

— Да нет, пожалуй, нет, – отвечает Дерек.

Стайлз чешет низ живота, где дорожка волос исчезает под пижамной резинкой, и не отходит от дверного проема.

— Что тебе нужно? – спрашивает Стайлз. – Или ты просто так приперся перед завтраком – чисто поржать?

— Я уже позавтракал, – отвечает Дерек, хотя он и не хочет отвлекаться на пустые разговоры.

— А я – нет, - говорит Стайлз. – Поэтому прошу меня извинить, у меня там бекон жарится, и он хорош – не какая-нибудь там индейка, так что я не хочу его спалить.

— Что ты здесь делаешь? – шипит Дерек.

— Если честно, думаю, что это я должен задать тебе этот вопрос, – говорит Стайлз, слегка сдвигаясь в сторону и опираясь бедром о дверной косяк, и складывает руки на груди. – Потому что именно ты заявился ко мне в квартиру в восемь утра.

Дерек резко хватает Стайлза за плечо. Он чувствует, как вылезают когти, но не может найти в себе сил, чтобы обратить на это внимание.

— Твоя квартира, но моя территория, Стилински, – рычит он.

Стайлз смотрит на него, закатывает глаза, а затем поднимает руку и берет Дерека за запястье – своей человеческой рукой он заставляет его ослабить хватку.

— Так что же, тебе не хотелось устраивать сцену в супермаркете, поэтому ты проследил за мной до дома? – спрашивает Стайлз. – Я не являюсь угрозой для твоей территории, альфа Хейл.

— Зачем ты вернулся? – спрашивает Дерек.

— Ну, хотя бы потому, что у меня тут отец, – говорит Стайлз. – А ты что думал: раз я уехал, то больше не вернусь? Ты вот уезжал из Бикон Хиллз, но вернулся же. Люди так поступают, это не что-то из ряда вон выходящее. Так делают амиши в румспрингу. Это и была моя румспринга. Я решил, что Бикон Хиллз мне вполне подходит, вот я и вернулся.

— Стайлз, – говорит Дерек.

— Разве Бойд тебе не сказал? – продолжает Стайлз. – Я пишу итоговую работу для колледжа. Жить здесь дешевле, да и поводов для отвлечения меньше – плюс, я могу проводить время с папой, а малыш наконец-то может поближе узнать дядю Стайлза. У меня есть множество причин быть здесь, Дерек, и ни одна из них не связана с вторжением на твою территорию. Кстати говоря, я, как не оборотень, вообще не могу никуда вторгнуться. Если я правильно помню, ты неглупый парень, Дерек, поэтому я не понимаю, с чего ты решил, что я буду стоять у тебя на пути.

Ничто не указывает на то, что он лжет, но что-то все равно не сходится. Дерек вздыхает.

— Нам нужно обсудить твои отношения с моей стаей, – мрачно произносит он. – Нужен хотя бы устный договор.

Стайлз поднимает на него взгляд, склоняет голову на бок и изучает его лицо – а затем отходит от двери, давая место пройти.

— Пожалуй, это меня не удивляет, – говорит он, поджимая губы так, что можно понять: он до сих пор удивлен. – Но сначала завтрак. Что ж, заходи – я поджарю еще бекона, знаю, что ты будешь есть, волчара. Похоже, все как прежде, раз ты продолжаешь угрожать мне физической расправой из-за придуманных тобой же напастей. Как будто я и не уезжал.

Завтрак со стаей был никаким, потому что у них было всего шесть яиц, и им пришлось восполнять недостачу йогуртом, а Дереку очень не нравится ощущение йогурта на зубах. Так он бы объяснил самому себе, зачем проследовал за Стайлзом в его квартиру. Также – зачем разглядывал его бледную спину и татуировку на левом плече, которой раньше не было. Это змея, нарисованная толстыми черными штрихами, свернувшаяся в кольцо и пожирающая свой хвост. Ее тело расположено параллельно Стайлзовой линии позвонков. Дерек никогда ее раньше не видел, но она появилась у него достаточно давно, раз полностью зажила. Что не удивительно, учитывая, как давно Дерек не встречался со Стайлзом, а уж когда тот был без рубашки – тем более. Пожалуй, последний раз был, когда они наткнулись на пантеру-оборотня.

Если присмотреться, то на спине видны шрамы – выпуклые и блестящие.

Квартира обставлена скудно: несколько постеров на стене и явно не новая мебель. Она не только пахнет старостью, но и выглядит подержанной, потертой со всех сторон. Сами комнаты очень чистые и хорошо освещены; позади маленького стола, где Стайлз велит Дереку сесть, расположилось огромное кристально-чистое окно.

— Ну и, – говорит Стайлз, выкладывая бекон на разогретую сковородку и повернувшись спиной к Дереку. – Полагаю, это означает, что я должен пообещать, что не буду использовать мои знания о твоей стае в гнусных целях, а ты пообещаешь, что я могу вновь находиться на твоей территории. Дерек, ты же понимаешь, что я не волк и не охотник…

— Вот именно, – говорит Дерек. – Ты ни то, ни другое. Заботишься только о себе. Когда запахнет жареным, что ты будешь делать?

— О, так это все из-за того, что случилось семь лет назад, – говорит Стайлз, вынимает лопаточку из раковины и споласкивает ее, прежде чем вытереть полотенцем, висящим у плиты. Его голос звучит побежденно.

— Это из-за того, что ты сейчас вернулся, – рычит Дерек сквозь зубы. – И только.

— Никто не пострадал, – говорит Стайлз, потому что он, очевидно, не слушает: если ему хочется поговорить о том, что произошло семь лет назад, то так тому и быть.

— Уезжать больно, – говорит Дерек.

— Скотт уехал, – Стайлз все еще не смотрит на Дерека. – Бекон тебе с корочкой или помягче?

— Скотт был одним из нас, – говорит Дерек. – А ты – нет, ты отказался от этого.

— Для тебя все так легко, - говорит Стайлз, и его голос звучит почти печально. – Ты же знаешь, что Айзек и Эрика с Бойдом все еще общаются со мной на «Фейсбуке», и ты мне так и не сказал, какой бекон предпочитаешь.

Он валит все одну кучу: умещает в одно предложение и дружбу на «Фейсбуке» – как будто это равноценная замена, – и бекон. У Дерека уходит несколько долгих секунд на то, чтобы осмыслить вопрос, и почти бесит то, что он не поспевает за Стайлзовым полетом мысли. То ли он стали еще сложнее, то ли Дерек утратил эту способность, и почему-то оба варианта его очень беспокоят.

— Помягче, – говорит Дерек.

— Ближе к полусырому? – спрашивает Стайлз и кладет бекон на свернутое бумажное полотенце. – Ну, что ж, справедливо. Любишь, когда твой стейк еще дергается? Сальмонеллы не боишься?

— Я люблю, чтобы мое мясо еще бегало, - сухо отвечает Дерек, и Стайлз смеется – или, скорее, кашляет, признавая, что услышал шутку, но намекая, что считает ее несмешной.

— Тогда тебе яиц всмятку? – спрашивает Стайлз. – Или обычную яичницу?

— Взболтай, если можешь, – отвечает Дерек, барабаня пальцами по столу. Стайлз открывает дверцу шкафа над головой, достает миску и начинает разбивать в нее яйца.

— Конечно, я все могу, – отвечает Стайлз. – И, отвлекаясь от темы: может, мы все-таки прекратим беспочвенные оскорбления до конца завтрака?

— Может, ты еще и футболку наденешь? – парирует Дерек. Он не понимает, как Стайлз умудряется не обляпать грудь жиром от бекона, но больше всего он устал пялиться на татуировку у Стайлза на плече и удерживаться от желания спросить о ней. У Дерека тоже есть тату, поэтому он понимает, что мало кто захочет о них разговаривать – и вот, полюбуйтесь, он сидит и смотрит на плечо Стайлза так, словно чернил в жизни не видел, и удерживает себя от вопроса «Что она значит?», будто он какой-нибудь пьяница, жаждущий поговорить об устройстве Вселенной.

— Эй, мой дом – мои правила, – отвечает Стайлз, добавляя к яйцам немного молока. – Я почти уверен, что даже будучи альфой, ты не можешь заставить меня носить футболку в пределах моего дома. Если беспокоишься, что вид моей бледной кожи может тебя ослепить, то дверь там – и сейчас она открыта. Кстати, об этом: мне нужно заплатить Мейзи – это моя арендодательница Мейзи, и она представляет из себя именно то, о чем ты думаешь, когда слышишь имя Мейзи, - за поврежденную дверь?

— Я вскрыл замок, – говорит Дерек.

— Манья-як, – протягивает Стайлз. – Думаю, мне нужно радоваться, что ты не сделал то же самое и с дверью моей квартиры.

Дерек не утруждает себя ответом. Стайлз выливает яичницу на сковородку и, видимо, полностью фокусируется на помешивании, прекращая говорить. Было время, когда Стайлз болтал без умолку, заполняя свободное пространство нервозной энергией, но сейчас он кажется достаточно довольным, чтобы позволить себе побыть в тишине.

Пока не решает иначе.

— Я не знаю, что сделать, чтобы убедить тебя, Дерек, – говорит Стайлз. – Я не второе пришествие Арджентов, я даже не…

— Ты учишься на фольклориста, – возражает Дерек. – Разве не так? А это что-то да значит. Ты все еще лезешь не в свое дело.

— Конечно, я все еще лезу – как и Скотт все еще мой лучший друг, и он просил меня исследовать всякое дерьмо, когда вам нужна была помощь – даже не притворяйся, что не слышал об этом. Ты не можешь требовать от меня, чтобы я от всего отказался, потратив столько лет на исследования. Но я не собираюсь бросать тебе вызов своим большим и страшным дипломом, - говорит Стайлз. – Хочешь узнать, о чем я пишу? Потому что я слышал из достоверных источников, что это усыпляет не хуже Тайленола. Возможно даже лучше, потому что Тайленол – отстой.

— Стайлз, – говорит Дерек.

Стайлз ставит на стол две тарелки и садится напротив.

— Ладно, – говорит он, протягивая тарелку и вилку Дереку. – Чего ты хочешь?

— После завтрака, – отвечает Дерек и начинает запихивать в рот еду. Стайлз следует его примеру, но бросает на Дерека непонятный взгляд. Дерек гадает, потерял ли он способность расшифровывать выражения лица Стайлза, или же тот сам изобрел фильтр, мешающий его мыслям отражаться на лице, отсутствие которого прежде позволяло чрезвычайно легко его понимать?

— Так в чем дело, Дерек? – спрашивает Стайлз, когда их тарелки пусты. – Чего ты хочешь этим добиться?

— Ты сам по себе, – говорит Дерек, указывая на Стайлза вилкой. – Ни во что не вмешиваешься, не проконсультировавшись сначала со мной. Ведьмы собираются на шабаш? Сообщай мне, ничего не предпринимай. Оборотни? Да что бы там ни было, это моя территория и все общение со сверхъестественными существами должно проходить через меня.

Стайлз кладет вилку на стол, лениво повертев ее длинными пальцами.

— А что, если есть прямая угроза? – спрашивает Стайлз. – Мне сидеть на попе ровно, пока ты и твоя стая не соизволите помочь?

— Насколько прямая? – спрашивает Дерек, и Стайлз бросает на него беглый взгляд.

— Ты серьезно меня об этом спрашиваешь? – удивляется Стайлз. – Насколько прямая? Прямая угроза довольно… прямая. Как когда ты угрожал выдрать мою глотку зубами. Или йети, вытаскивающий моего новорожденного сводного брата за лодыжку с третьего этажа. Или…

— Угроза должна быть прямой и неотвратимой, – говорит Дерек.– Если есть время посоветоваться со стаей, советуйся. И не разгуливай по городу, рассказывая про нас каждому встречному.

— Единственным, кому я когда-либо говорил, был мой отец, - выпаливает Стайлз. – Прости уж, мне осточертело ему врать. Он, кстати, если ты запамятовал, очень тебе помог. И продолжает помогать. Более того, он нанял Бойда.

— Ты должен был спросить у нас, – говорит Дерек. – Хотя бы у Скотта.

— Если бы да кабы, – говорит Стайлз нарочито легкомысленным тоном, рассерженно глядя на Дерека. – Но я этого не сделал. Слушай, я не думаю, что это повторится.

— Так ты согласен на эти условия? – спрашивает Дерек, и Стайлз пожимает плечами.

— А что ты сделаешь, если нет? – спрашивает Стайлз. — Твои угрозы с годами утратили свою силу, Дерек. Ты что-то не торопишься их исполнять.

Дерек бросает на него сердитый взгляд, и Стайлз пожимает плечами.

— Конечно, – говорит он. – Звучит неплохо. Я столкнулся только с парочкой пещерных троллей и пятью вампирами, пока был в Огайо, так что, думаю, я почти вне опасности, когда дело касается… – Стайлз машет рукой. – Да пофиг. Здесь в последнее время довольно тихо, да?

Дерек отказывается реагировать на отвлекающий маневр Стайлза про пещерного тролля и вампиров. Звучит интересно. Но, скорее всего, на самом деле, не очень. Хоть Стайлз сможет рассказать историю так, что она будет захватывающей, но Дерек не хочет дарить ему такую радость.

— Иногда у нас бывают делегации от других стай, или забредают омеги, но, в целом, все мирно, – отвечает он вместо этого. Почти пять лет прошло, прежде чем место, в котором они живут, перестало так сильно походить на Устье Ада (Эрика любит Баффи. Очень. А у Айзека нездоровое увлечение Сарой Мишель Геллар. Или Дэвидом Бориназом – тут сразу и не скажешь. Обоими, наверное).

— Хорошо, – отвечает Стайлз. – Тогда мы все прояснили? Ты же знаешь, что я никогда не причиню стае вреда…

Если честно, Дерек этого не знает – потому он и пришел. Но понимает, что если скажет об этом Стайлзу, тот начнет защищаться, а Дерек просто… не сейчас.

— У нас все в порядке, – говорит Дерек, и Стайлз кивает.

— Мы пришли к соглашению, а я был полуголым. Черт возьми, я красавчик, – восклицает Стайлз.

Дерек ухмыляется, глядя на него, и Стайлз идет в другую комнату, возвращаясь спустя пару минут, одетый уже в джинсы – не пижамные штаны.

— Ты до сих пор здесь? – спрашивает он, натягивая футболку. – Мне тебя до машины проводить и защитить от жестоких улиц Бикон Хиллз? Говорят, на Оук особенно мерзко.

— Заткнись, – говорит Дерек безо всякого раздражения.

— Ты даже не поблагодарил меня за бекон. А теперь, правда… – Стайлз берет ремень, висящий на дверной ручке, и надевает его, но, очевидно, Стайлзова манера одеваться так же бессистемна, как и его манера общаться. – Мне тут надо кое-что сделать, так что, может, мы оба уже вернемся к своим жизням?

— Я вымою посуду, – говорит Дерек, собирая тарелки со стола и направляясь к раковине. Это кажется меньшим, что он может сделать, но улыбка сползает с лица Стайлза.

— Тебе совсем не обязательно это делать, – говорит он. – Я вечером помою.

— Считай это моим «спасибо» за бекон, – отвечает Дерек. Стайлз пожимает плечами.

— Сделай по-своему. Как в «Бургер Кинге».

Он исчезает в – должно быть, это спальня – и вылетает оттуда в носках и с сумкой, которая бьется о его бедро; Дерек в это время уже вытирает посуду.

— Просто положи все на сушилку, для этого она и существует, – говорит Стайлз. – Все, пойдем, часики тикают, день в разгаре, и так далее, и тому подобное.

Дерек идет за ним наружу, и Стайлз закрывает за ними дверь.

— И есть просьба, чувак, – говорит он. – Не вскрывай мои замки.

— А окна можно? – спрашивает Дерек. В этом доме есть пожарный выход – он проверял. Стайлз поворачивается к Дереку всем корпусом и хмурится.

— Комик из тебя никудышный. Совсем, совсем никакой, – отвечает Стайлз. – Надеюсь, тебе не придется влезать через окно: это все, что я могу сейчас сказать. Оно у нас только на случай крайней необходимости. Но если твоя крайняя необходимость – приступ паранойи по поводу того, что я собираюсь подорвать твой исключительный альфа-авторитет, тогда, прошу, не заявляйся ко мне в комнату посреди ночи, мне нужен здоровый сон. В отличие от других людей, имена которых я не буду называть, потому что папа хорошо меня воспитал, у меня нет оборотнической притягательности, поэтому здоровый сон мне просто необходим.

К тому моменту, как Стайлз завершает этот монолог, они уже на улице, и он сворачивает на тропинку, ведущую за здание. Он поднимает руку и оглядывается.

— Еще увидимся, Дерек, – говорит он.

— Конечно, – отвечает тот. Надо же, все точно так же, как в продуктовом магазине. Так теперь всегда и будет.


Дерек едет домой. Бойд уже отработал, но Дерек понимает, что он спит, и поэтому сразу же идет на задний двор. Они построили новый дом, когда поняли, что старый им уже не спасти: по крайней мере, пригодным для жилья он не будет никогда. Дерек превратил старый дом в парник: они сняли верхний этаж и вставили стекла в обгоревшие части здания, и Дерек посадил растения. Он понял ту метафору; правда, понял. И пытался сильно об этом не раздумывать, потому что сама мысль все еще вызывала дрожь: новая жизнь из пепла, рождение вместо смерти, – все покрыла страховка. Но на самом деле он думал не об этом, нет: мысли касались работы, его парника и ландшафтного дизайна, а не какой-то гребаной метафоры. Не возрождение, а просто обновление, финансовая прибыль, чтобы содержать стаю.

Сегодня он занимается садом, пересаживая ростки фруктовых деревьев в ящики побольше. Сегодня ему нужно поговорить со стаей, просто чтобы все объяснить. Про Стайлза и про то, что Дерек его навестил. К счастью, сегодня готовил Айзек, поэтому все придут на обед.

Существовало взаимное и негласное соглашение о том, что Эрика никогда не готовит. В дни ее дежурств все пропускали обед или заказывали еду навынос – да что угодно, лишь бы избежать поедания свинины, высушенной до черноты, или мясного гуляша, больше похожего на рвоту. Дерек не знал, как у нее это получалось, но не было ни одного рецепта, который она не могла бы испортить. Удавался ей разве что десерт вместо обеда, но это происходило лишь раз в месяц и заключалось в том, что она покупала мороженое, взбитые сливки и хрустящий шоколадный сироп – прямо скажем, это трудно назвать готовкой.

Айзек делает тушеную капусту с мясом на обед и бросает сердитый взгляд на Эрику, ставя блюдо на стол.

— Это мило, Айзек, – говорит она. – Очень.

— Пахнет вкусно, – говорит Бойд.

— Потому что оно действительно вкусно, – отвечает Айзек. – Я же не просто отвариваю капусту и забиваю на все остальное, как Дерек.

Дерек бы возмутился, но это правда. Его обычный процесс готовки заключается в том, чтобы поставить воду на огонь и вскипятить ее, если это не мясо.

— Я ходил к Стайлзу сегодня, – говорит он.

— Он пригрозил стае и злобно расхохотался, – продолжает Эрика. – Так что теперь нам придется его убить.

— Он согласился не лезть в наши дела, – говорит Дерек. – Но если что-то покажется вам подозрительным… Бойд, если он будет совать нос в дела шерифа…

— Мы тебе скажем, – говорит Эрика, закатывая глаза.– Ты такой странный иногда, знаешь? Это же Стайлз, мы друзья.

— На «Фейсбуке»? – Дерек выгибает бровь.

— Да, – подтверждает Эрика. – Но и в жизни тоже.

Она встречается с ним взглядом и хмурится.

— Я лишь хочу обезопасить всех нас, – оправдывается он, и все это звучит… просто жалко.

— Мы знаем, – спокойно отвечает Бойд, и, немного погодя, Айзек кивает. Все замолкают, спокойно жуя и глядя в свои тарелки.

— Скотт с Эллисон скоро вернутся, – говорит Дерек, когда тишина затягивается.

— Все как в старые добрые времена, – голос Эрики звучит насмешливо. – Нам нужно вломиться школу и предаться воспоминаниям. Айзек, у тебя есть ключи. Там-то мы и напьемся под трибунами – ой, погодите-ка, да ведь мы не можем напиться.

— Ты сама виновата в том, что не попробовала алкоголь до того, как Дерек укусил тебя и – ах да – излечил твою эпилепсию, – говорит Айзек.

— Я была законопослушным подростком, – отвечает Эрика. – Слишком юной для того, чтобы напиваться, а затем эту возможность у меня жестоко отняли. Навсегда. Я хожу на свидания с парнями, но вне зависимости от количества выпитых Кровавых Мэри, они остаются такими же страшными, как и на первый взгляд.

— Мы все тебе сочувствуем, – говорит Айзек. – Но ты ничего не потеряла. Дерек вот тоже ни разу не напивался.

— Ты всегда хочешь то, чего у тебя нет, – печально продолжает Эрика. Они слышали этот монолог и раньше, но своей пресностью он даже успокаивает.

— Прямо как меня страшно потянуло на горячие «Поп-тартс», сразу как ты сломала тостер, – бормочет Бойд.

— Их можно и холодными есть, – говорит Эрика, и Бойд хмурится. Эту речь Дерек тоже слышал раньше – наверное, им нужно купить новый тостер, – но он лишь мысленно заглушает голоса, пока они не превращаются в приятное фоновое бормотание. Если сосредоточиться, он может слышать, что происходит снаружи и дальше, в лесу – там ничего необычного, лишь скрип деревьев. Это тот шум, на котором он сосредотачивается по ночам, пытаясь заснуть. Расслышать что-то издалека – словно слышать что-то прежде, чем оно произойдет. Или очень похоже на то. Он говорил это себе, когда был помладше, и знал, что это ложь, но она всегда его успокаивала.



Странно осознавать сейчас, что эта ложь сидела в нем даже тогда, когда он свято верил в абсолютную неизбежность того, что Лора станет альфой и этот груз никогда не ляжет на его плечи – а, значит, и волноваться ему было не о чем.. Это заставляет его задуматься о бетах, которые…переругиваются по поводу того, хороший ли маккиато варит Эрика. Опять.

— Тебе пора бы делать мне скидки, – говорит Айзек.

— Да я уже их делаю, – возражает Эрика.

— Побольше, – предлагает тот.

— Буду делать побольше – их вычтут из моей зарплаты, – отвечает Эрика. – И если бы ты вправду хотел скидку, мог бы готовить что-то кроме капусты на обед. Этой капустой ты объявил войну, Айзек Лейхи.

— И теперь ты решишь погубить меня своей ужасной готовкой, – говорит Айзек. – Или едой из «Счастливого Дракона» без яичных роллов? О, я буду так разочарован. Даже раздавлен. Могу и разрыдаться.

Эрика показывает ему язык, а он – ей средний палец.

— Вот оно, будущее Америки, – произносит Дерек.

— Кстати, о детях Америки, – Айзек широко улыбается. – Оборотни сейчас в моде. Все детки читают про них книги.

— Нечто вроде «Сумерек»? – спрашивает Эрика. – Фу, помнишь их? Я читала. Они были на волне популярности прямо перед тем, как ты меня обратил – такая чушь.

Айзек пожимает плечами.

— Ну, я так, к слову, – говорит Айзек. – Нам нужен персональный книжный клуб.

— Разумеется, – сухо комментирует Дерек. – Книжный клуб с участием нашей стаи, обсуждающей подростковое чтиво про оборотней. Прекрасная идея!

— Да мы даже «Моби Дика» не дочитали, – подмечает Бойд.

— Мы и не начинали, – поправляет его Дерек, хоть и понимает, что это шутка. – В стаях не бывает книжных клубов. Потому что это ужасная идея.

— Но я хочу прочитать эти книги, – заявляет Эрика.

— Трилогия «Волчонок», – говорит Айзек, а затем откусывает еще кусочек. – Первая книга называется «Омега».

— Неужели? – спрашивает Эрика, оглядывая всех троих.

— Иногда и слепой может поймать перепела. А в книге все равно, скорее всего, все переврали, – говорит Дерек, а затем относит свою тарелку в кухню. – Вы можете ее купить, но я читать не собираюсь.

— Ты серьезно использовал такое сравнение? – кричит Эрика ему вслед. – Про слепого? Какого черта, Дерек?

Он помогает убрать посуду, а затем поднимается в свою комнату и засыпает; в это время Эрика с Бойдом трахаются в одной из соседних комнат, а потом Бойд заводит свой форд и уезжает. Дереку просто надо… игнорировать Стайлза. Пока все неизбежно не полетит к чертям – тогда-то он и решит эту проблему, как привык решать все остальные. Ну, хотя бы на Бойда можно рассчитывать.

И он не собирается читать эту книгу.

Дерек даже удивляется, когда на следующий день Эрика возвращается с книгой – обычно она выполняет лишь десятую часть всего, о чем мечтает за обедом. Хотя это утверждение справедливо для всей стаи; они обсуждают кучу всякой чепухи, когда едят. Это помогает убить время. Но кофейня, в которой работает Эрика, находится рядом с книжным магазином, поэтому, возможно, и не удивительно, что она бросает не одну, а целых две копии «Омеги» Н. Д. Пола на стол.

— Мы с Айзеком первые, – говорит она таким тоном, как будто Дерек и Бойд всерьез попытаются отнять книги.

На обложке Дерек видит силуэт волка на фоне размытых синих деревьев.

— Переврали, – говорит он, тыкая в волка пальцем.

— Не суди книгу по обложке, – парирует Эрика.

— Боже, Дерек, неужели банальности ничему тебя не научили? – лениво спрашивает Айзек, плохо копируя голос Эрики, когда та делится с ними мудростью своих открытий.

Он вздыхает с облегчением, когда Бойд приносит в кухню блины и ставит их в центр стола. У Бойда неизлечимая болезнь, из-за которой он готовит еду, пригодную лишь для завтрака. Дерек вознесет хвалу небесам, когда вернутся Скотт с Эллисон и избавят их от обедов, в равных четвертях состоящих из еды для завтрака, еды навынос, чего-то вареного и – наконец – по-настоящему вкусного. Может, им просто нужно свалить всю готовку на Айзека, но тогда он закатит истерику, а если Дерек и научился чему-то, будучи альфой, так это тому, что в битвы стоит ввязываться с умом. А убиваться ради того, чтобы Айзек готовил каждый день, Дерек не желал. У них есть система, до сих пор она работала, и, если ее изменить, случится катастрофа.

К тому же, Дереку нравятся блинчики.

Следующим вечером он застает Эрику за чтением в гостиной. Она сидит, закинув ноги на подлокотник кресла.

— Что на обед? – спрашивает он.

— Я заказала еду с доставкой, – отвечает она.

— Да никто сюда не доставляет, – это правда. Эрика смотрит на него.

— Теперь доставляют, – заверяет она. – Так что усаживайся поудобнее, и еда появится, как по мановению волшебной палочки, – на этих словах слышится далекое эхо машины, съезжающей на песчаную дорогу. – Прямо сейчас.

Звук колес – машины – кажется Дереку очень знакомым. Но многие звуки похожи, и у многих людей одинаковые машины, поэтому он старается отогнать от себя эту мысль.

— А у тебя чаевые для разносчика есть? – спрашивает Дерек.

— О, они ему не нужны, – ухмыляется Эрика.

Дерек уже надеялся, что Эрика переросла ту фазу, когда соблазняла людей в обмен на услуги, но, очевидно, нет. Что не должно его волновать – это ее право и ее сексуальная жизнь, да и Бойду, кажется, по барабану. Но неужели нельзя было просто забрать еду из ресторана и, как обычно, привезти домой?

Вот только Айзек открывает дверь и дружески хлопает разносчика по спине, и – это Стайлз. Ну, конечно. Улыбка Эрики становится шире, и она вскакивает с кресла.

— Очко в мою пользу, Дерек, – говорит она, отдавая ему книгу и направляясь к двери. – Приветик, Стайлз, ты еду принес?

Стайлз протягивает ей два пакета.

— Дерек спросил, должны ли мы дать тебе чаевые, – продолжает Эрика.

— Да нет, – отвечает Стайлз, обходя Эрику вниманием и устремляя взгляд на Дерека. – Просто угостите меня, и мы будем в расчете.

И ладно, очко в пользу Эрики, потому что Дерек не собирается выгонять Стайлза, когда из пакетов пахнет цыпленком генерала Тсо – кто-то наконец–то запомнил его любимое блюдо, даже если этот кто-то Стайлз. Это его любимая курица, а вот Эрика ненавидит острую еду и всегда отказывается ее заказывать.

— Кухня там, – говорит Дерек, указывая в ее направлении.

— Хорошо, – говорит Стайлз, проходя мимо Дерека. Он резко тормозит, когда замечает книгу в руках Дерека, и тот слышит, как ускоряется его сердцебиение. – Ты такое читаешь?

— У нас тут книжный клуб, – говорит Эрика, обнимая Стайлза за плечи. – А ты читал?

— Нет, – слишком быстро отвечает Стайлз. Дерек изгибает бровь и Стайлз пожимает плечами. – Мой... эм, бывший. Очень их любил. Поэтому я просто... Это было трудное расставание. Я рыдал. Мое лицо опухло. И на подбородке морщины появились. Он сделал фотку и выложил в «Инстаграм». Так что теперь я ассоциирую это событие с книгой. Вот.
Позади Стайлза и Эрики Айзек приподнимает брови и глядит на Дерека – тот даже не знает, что с этим делать, со всем этим, если честно. Очевидно, что Стайлз лжет. Про оборотнические романы для подростков. Дерек не понимает, зачем, и причем вообще тут его бывший с фоткой на «Инстаграме»? Серьезно? Стайлз теперь с кем-то встречается?

— Айзек и Эрика их читают, – говорит Дерек, осторожно опуская книгу на кофейный столик.

Сердцебиение Стайлза замедляется, и он направляется в кухню.

— Так Айзек может лучше понимать своих студентов, – говорит Эрика. – И под «понимать» я подразумеваю «соблазнять».

— Ничего подобного, – заявляет Айзек, но, по крайней мере, перестает корчить рожи Дереку, переключившись на защиту своей сомнительной чести.

— Что ж, все знают, что с девочками тебе в школе не везло, – говорит Стайлз, продвигаясь к кухне.

— Почему все так говорят? Мне очень даже везло в школе. И побольше, чем тебе, Стайлз, – хнычет Айзек, но идет за ними в кухню, где появляется Бойд, словно кто-то его призвал, и Стайлз начинает вынимать контейнеры из сумок, выкладывая их на стол.

— Справедливо, но в школе всем везло больше, чем мне. Это все равно, что хвастаться тем, что ты стреляешь лучше, чем слепой – может, и так, но зачем ты всем об этом рассказываешь? А я один раз целовался с Дэнни. И это было круто, – говорит Стайлз с некоторой тоской в голосе, а затем кивает на еду. – Я взял всего понемногу – практически стандартный набор. Где тарелки? И ложки, чтобы все выложить?

Эрика помогает ему найти тарелки и приборы, пока Стайлз продолжает открывать контейнеры с едой, и, похоже, он заказал по одному блюду из меню, потому что есть все. Бойд и Айзек тут же начинают накладывать еду, но Стайлз застывает в ожидании. Дерек подходит к нему.

— Как Эрика нашла тебя? – спрашивает он, и Стайлз поднимает взгляд.

— Я зашел в «Хижину Джава», чтобы выпить кофе, и она дала мне шестьдесят баксов и велела принести вам ужин, – говорит Стайлз. – Поэтому, получается, это я ее нашел. Она заманила меня кофеином.

— И женскими чарами, – добавляет Эрика.

— Но главный вопрос заключается в том, – продолжает Айзек, – не перелила ли она молока в твой кофе?

— Нет, – отвечает Стайлз. – Я взял маленькую порцию обычного кофе и сам долил стандартную порцию молока. Так что, боюсь, я не смогу помочь тебе выиграть этот спор, в чем бы он ни заключался.

Стайлз треплет Айзека по плечу и тот оскаливается, направляется к столу и присаживается, оставляя Дерека и Стайлза с едой.

— Ты первый, – говорит Стайлз. – Разве это не, ну там, закон стаи, что альфа ест первым?

— Это у львов так, – мрачно отвечает Дерек. – А львы живут в прайдах – не в стаях.

— Ну да пофиг, я тоже «Короля Льва» смотрел, – отвечает Стайлз. – И второго «Короля Льва». И даже полуторного. Если тебе интересно. И я собираюсь пересмотреть все эти мультики с Джошуа, потому что хочу стать самым лучшим сводным братом в мире. «Король Лев» в этом деле – залог успеха.

— Ну да, – отвечает Дерек. – Гамлет, где все львы.

— О, там не все так просто, чувак, – говорит Стайлз. – Копай глубже.

Дерек решает взять все в свои руки и наполняет блюдо, потому что Стайлз застывает, словно в ожидании чего-то, а затем они оба идут за стол. Стайлз занимает пустое место между Айзеком и Бойдом – напротив Дерека – и продолжает сдабривать обеденную беседу случайными шутками. Дерек рад, что, по крайней мере, они не продолжают спорить о маккиато, или о неспособности Эрики напиться, или о сырных чипсах, конфетах и других закусках недели.



Дерек почти не участвует в беседе, но слушает разговоры великолепной четверки – Стайлз не шутил о том, что не терял из виду остальных членов стаи. Он знает про бывшую девушку Айзека, Памелу. Знает, где работает Эрика, и, кажется, осведомлен о странных и не поддающихся обсуждению отношениях Бойда и Эрики. Дерек чувствует себя оторванным от жизни, не может не гадать, почему Стайлз продолжил общаться с ними всеми, но не с ним – и затем он задается вопросом, почему же его это так волнует. Он почувствовал облегчение, когда Стайлз уехал, потому что тот не собирался присоединяться к стае и без него в городе было спокойней. А теперь Стайлз тут как тут: размахивает руками, весь светится и очаровывает всех окружающих, будто бы наконец понял, как это делается. Это и поражает Дерека больше всего: Стайлз перерос подростковую угловатость. Ему было восемнадцать, когда они виделись в последний раз – случайно столкнулись на выпускном. Стайлз с саркастичной ухмылкой помахал Дереку рукой – более издевательского жеста в свой адрес Дерек еще никогда не получал. Он кивнул в ответ. Но в последний раз, когда они разговаривали, Стайлзу было семнадцать, он был расхлябанным подростком. Он немного помахал руками, потом застыл на месте и сказал Дереку, что он не может присоединиться к стае. Пока нет: не тогда, когда его отцу больше не на кого было рассчитывать. Он оставался Стайлзом, а Скотт – его другом, но ему надо было защитить свое. Он не мог ввязаться во все это, потому что нуждался в личном пространстве.

Стайлз так и сказал: он не может посвятить этому всего себя и нуждается в пространстве. И Дерек принял его выбор, из-за того, как именно Стайлз это произнес: прямо и четко – и на долю секунды Дерек увидел его настоящего, увидел человека, в которого Стайлз превратится, и принял это с уважением. Прошло всего несколько мгновений, но этого было достаточно, чтобы Дерек сказал: «Ладно», и после этого, когда Стайлз оборвал связь – казалось, что так оно и должно быть.

Но вот он – прямо здесь, и пусть у Дерека рука отвалится, если все это не жутко странно.

На прощание Стайлз широко всем улыбается и обещает, что обязательно как-нибудь пригласит их на обед, а затем прощается, отбивая всем «пять».

— Ты был молчалив за обедом, – говорит Бойд, когда проходит мимо Дерека, собираясь на свою смену.

— Я всегда молчалив, – возражает Дерек. Уловка не срабатывает, потому что Бойд просто смотрит на него, и этот взгляд уничтожает все удовлетворение от оставленного за собой последнего слова. На следующее утро Дерек застает Эрику спящей в кресле, на животе у нее лежит раскрытая книга про оборотней. Он садится на диван и ждет, пока она не проснется. Когда Айзек топает по лестнице вниз, Эрика переворачивается и замирает, а затем поднимает взгляд на Дерека.

— Да что у тебя за манера наблюдать за спящими людьми? – спрашивает она.

— Ты опоздаешь на работу, – отвечает ей Дерек.

— Эта книга, – говорит Эрика, демонстрируя том. – Эта книга. Дерек, она так прекрасна. Айзек, ты на каком моменте?

— Дочитал, – обыденным тоном отвечает Айзек, и Эрика подпрыгивает в кресле.

— Закончил? – спрашивает она. – Ну, все, я беру больничный.

— Ты не будешь, – говорит Дерек, – пропускать работу из-за этой… штуки.

— А написано довольно неплохо, – продолжает Айзек. – И очень близко к правде.

— Ну, разумеется, – медленно протягивает Дерек.

— Не полностью, – быстро добавляет Айзек. – Не так, словно ее волк написал — просто не совсем дерьмово.

— И что это значит? – спрашивает Дерек, потому что большинство историй про оборотней пишут не оборотни, но они не совсем уж безнадежны. В них есть зерно правды, просто часто оно же зерно странностей и осуждения.

— Просто прочти, – говорит Айзек. – Я прочитал свою книгу, она в моей комнате на ночном столике, не в ящике.

— В ящик не заглядывай, Дерек, – меланхолично предупреждает Эрика.

— Эрика, ты идешь на работу, – командует Дерек. – И я это читать не буду.

— Дерек, – говорит Эрика. – Но как же наш книжный клуб?

— Ты думаешь, Бойд станет это читать? – спрашивает Дерек.

— Если ты будешь, то да, – говорит Айзек. – Книга хороша. Серьезно, я знаю, что «Сумерки» были романом про вампиров и оборотней, а не про социальное расслоение с подростком-аутсайдером и богатеньким засранцем, но это…тут реально серьезный замут.

— Реально серьезный замут, – повторяет Дерек. – Ты учитель.

— Прочти, – говорит Айзек. – Ночной столик, но не в шуфлядке.

Дерек вообще никогда не заглянет внутрь: если уж Айзек стыдится, там наверняка что-то ужасное. Или же они пытаются подшутить над ним, и там пусто. Дерек время от времени сожалеет о принятых в юности решениях, которые привели к тому, что теперь у него именно эта стая, такая, у которой в прикроватных тумбочках предметы сомнительного содержания.

Но, с другой стороны, теперь это его стая, и они даже – ну, они просто его стая. И этим все сказано. Дерек кладет запястья на колени и переводит взгляд с Айзека на Эрику. Если уж им эта книга понравилась – если Эрика хочет…

— Хорошо, – говорит Дерек. – Эрика, бери больничный.

— Что, серьезно? – спрашивает Эрика.

— Айзек, тебе все еще нужно на работу, – добавляет Дерек, потому что тот нервно дергается.

Айзек хмурится.

— Ты учитель. Эрика – бариста.

— Не приуменьшай значимость моей работы, – говорит Эрика, устремляясь на кухню за домашним телефоном. Айзек следует за ней, и тут же начинает собирать завтрак в чемоданчик, пока Дерек отправляется наверх в его комнату, чтобы взять «Омегу» с ночного столика.

Как только Айзек уходит на работу, Эрика возвращается в кресло, а Дерек растягивается на диване и раскрывает книгу. Потому что, черт побери, ему давно пора отдохнуть, а если книга отстой – что ж, это все равно отдых.

Книга совсем не плохая.

Дерека даже удивляет, насколько она неплоха. Вообще-то, забудьте: Дерек абсолютно ошарашен тем, насколько она неплоха. Само по себе повествование и стиль письма. Оборотни – ну, герои полностью превращаются в волков, что так типично – но сами персонажи правдоподобно и хорошо прописаны. Они похожи на людей, с которыми Дерек хотел бы проводить время. А учитывая, что Дерек согласен проводить время лишь с одним из пятидесяти человек, это немалое достижение. Кроме того, Айзек прав: что-то в этом есть, особенно в том, как прописана динамика внутри стаи, так, что оно кажется ужасно правильным. Дерек даже не знает, что об этом подумать.

С удовлетворенным вздохом Эрика заканчивает книгу незадолго до ланча, и Дерек смотрит на нее и просит ее приготовить покушать, а с ним не заговаривать. Несколько минут Эрика сидит неподвижно, уставившись на него, а затем пожимает плечами и идет на кухню.

Она заглядывает в комнату тридцать секунд спустя, чтобы сказать: «Тебе она нравится!» и сразу убежать обратно на кухню, весело смеясь себе под нос.

— Сделай сэндвичи! – кричит Дерек ей вслед, потому что их Эрика испоганить не может.

— Да пошел ты! – отвечает Эрика, и это, в общем-то, не удивительно.

Она действительно делает сэндвичи. И они неплохие: с ореховым маслом и желе. Эрика приносит их в гостиную на голубом блюде, и затем усаживается на краешек кресла и снова пялится на Дерека.

— Тебе она нравится, – повторяет Эрика. – Правда, хороша?

— Я еще не закончил, – блекло отвечает Дерек.

— Кто твой любимый герой? Я обожаю Сару, – продолжает Эрика, ничуть не смутившись. – Ты знаешь, что вторая книга уже вышла? Я бы пошла за ней, но уже сказала боссу, что серьезно простудилась. Тот ублюдок, что работает в книжном, непременно на меня настучит, если я только меня не стошнит ему на ботинки, когда буду расплачиваться.

— Мы можем поговорить об этом, когда я закончу читать, – говорит Дерек, затем бросает на нее взгляд. – А в парнике есть кое-какие растения, которые не мешало бы пересадить.

— Звучит неплохо, если честно, – отвечает Эрика. – Мне нужно все обдумать, и если уж ты не собираешься со мной говорить – ладно. Какие именно?

Дерек объясняет, и она покидает комнату, оставляя Дерека с наполовину законченной книгой и вторым сэндвичем.



Сэндвич неплох, но он суше, а поэтому и хуже предыдущего. Книга становится все занимательнее. Действие происходит во вполне типичной школе. Дерек был сыт ею по горло еще до того, как стая ее закончила, потому что ему стало казаться, что он вновь через все это проходит, а ему этого хватило сполна еще когда он выпускался. Но книжного «альфу» больше заботит не это, а то, как стая проводит летние каникулы. Как раз в это время человеческий подросток Генри «Зовите меня Бишоп» Бишоп попадает не в то место и не в то время, и прибивается к стае во время битвы с – и Дерек думает, что эта часть нелепа – древесными созданиями, которые живут в лесу и, согласно описанию, являются чем-то средним между эльфами и энтами. Древесные эльфы, по большей части, просто сумасшедшие, но они веками сражались с волками как с нечистыми существами, используя стрелы, а позже и ружья – чем отдаленно напомнили Дереку Арджентов. Также в книге даже обнаружился намек на романтику между эльфом и одним из волков. Но то, как развивается сюжет, и вопросы, которые поднимает эта книга… о верности стае, например – особенно когда другого человека кусает дикий омега (еще один момент, в котором этот Н.Д Как-его-там ошибся) и присоединяется к стае, разрываясь между ней и верностью человеческой семье – ну, в общем, Дерек проглатывает страницу за страницей.

Прошло много времени с тех пор, как он настолько погружался в книгу, и Дерек успел забыть, как прекрасно иногда проживать жизнь там, где проблемы возникают, но решаются логично, а не как попало; где люди умирают, но хорошие парни – никогда; где ты почти можешь предугадать, что случится, и тебе это даже нравится, потому что ты никогда не ожидаешь самого худшего. Все это, возможно, и объясняет, почему он заканчивает читать, а затем идет в коридор, снимает ключ от машины с крючка на двери (крючок для ключей: введен в обиход Эллисон, после того, как Скотт потерял свои в двадцать седьмой раз) и едет в город.

Книжный магазин примыкает к «Хижине Джава»; на улице капает дождь, когда Дерек проскальзывает внутрь. Кассир осматривает его, и Дерек размышляет, не об этом ли парне говорила Эрика, когда вдруг натыкается на огромную картонную стойку в форме волка, на которой написано: «Альфа» СКОРО В ПРОДАЖЕ» и на ней стоят – да – «Омега», и ее продолжение, «Бета». Именно заглавия заставляют Дерека задуматься, не оборотень ли написал эту книгу, пытаясь что-то скрыть. Но сложно поверить, что его стая бы такое допустила; это мог быть омега, но омеги редко оседают на одном месте, поэтому трудно представить, чтобы кто-то из них удержался где-то настолько долго, чтобы успеть написать книгу. Дерек берет две копии «Беты» и уже собирается уходить, когда чувствует что-то, и потом…

— Дерек, – это Стайлз.

Дерек оборачивается, и Стайлз смотрит на него в упор.

— Ты, – говорит он. – Ого… покупаешь их.

Дерек смотрит на него.

— Да, – отвечает он.

— Я сегодня такой наблюдательный Стайлз, – говорит он. – Я тут просто… – Стайлз указывает в сторону кофейни.— Писал и увидел тебя, вот и решил поздороваться, ну, знаешь, Эрики же сегодня нет. Передавай ей привет, кстати.

— Эрика приболела, – говорит Дерек, немного громче обычного, и бросает многозначительный взгляд на кассира. Стайлз странно на него смотрит.

— Ну да, – отвечает он. – Ее напарница рассказала мне. Звучит не очень. Надеюсь, она скоро поправится.

— Вот я и несу ей книгу, – говорит Дерек, и Стайлз слегка морщится, когда тот показывает ему копию «Беты».

— Тебе правда нужны две книги? – спрашивает Стайлз. – Ну, то есть, большинство людей могут читать лишь одну книгу за раз.

— Вторая для Айзека, – говорит Дерек.

— Ого, – осторожно говорит Стайлз. – Думаю, автора ожидает хорошая прибыль.

— Да чем тебе не угодили эти книги? – спрашивает Дерек, переводя взгляд со Стайлза, не сводящего глаз с обложки, на книгу. Обложка ничем не примечательна. Как и на предыдущей части, там изображен силуэт волка и деревья, только на этот раз на желтом фоне.

— Я же говорил тебе про своего бывшего? – отвечает Стайлз. – Заплаканное лицо? Кошмарное расставание? Да такое, что нам даже друзей пришлось делить.

— Ты поэтому вернулся в Бикон Хиллз? – спрашивает Дерек.

— Да, – говорит Стайлз, цепляясь за эту идею как утопающий – за спасательный круг. – Да, именно поэтому – ужасное расставание, ненавижу эти книжки.

Он все еще врет. Дерек изучающе смотрит на него.

— Я знаю, что ты врешь, Стайлз, – говорит он.

— Думаешь, я ни с кем не встречался? – спрашивает тот. – Еще как встречался. Я умею людей цеплять. Это не школа, теперь задроты в моде, и люди думают, что я вполне ничего. Зуб даю…

— Нет, я про книги,– поясняет Дерек, поднимая вверх оба экземпляра. – Я не знаю, почему. Может, просветишь?

— Нет, не хочу, – говорит Стайлз. Он смотрит на обшарпанный пол книжного магазина. – Ты бы поверил, если бы я сказал, что считаю эти книги поистине ужасными?

— Нет, – говорит Дерек. – Но дай мне знать, если у тебя появится другое объяснение.

Стайлз смотрит на него, и его сердцебиение замедляется.

— Хорошо, – говорит он. – Я тебя оповещу.

— Да уж, пожалуйста, – говорит Дерек. Что бы ни было связано с этими книгами, не может быть, чтобы… ну, ладно, существуют разные варианты, но ни один из них не кажется Дереку исчерпывающим. Скорее всего, у Стайлза есть какой-то странный секрет, а главное в секретах Стайлза то, что если они не касаются стаи, Дереку о них знать не обязательно. Так что… Он пытается решить всю эту проблему, дать Стайлзу личное пространство и свободу, на которых он так настаивал, когда уезжал, и довериться ему – совсем немного. Только в этом: это же просто книги.

— Ладно, мне нужно опять за работу, пока кто-нибудь не стянул мой ноутбук, – говорит Стайлз спустя пару секунд, когда они просто стоят и вроде как пялятся друг на друга. – Что, в общем-то, не большая потеря, но там очень много важных файлов, а я не делаю копии. Права интеллектуальной собственности к тому же. Не хочу, чтобы кто-то крал мою интеллектуальную собственность. Так что, эм, рад был увидеться. Передавай Эрике, чтобы выздоравливала.

— Передам, – говорит Дерек. – Увидимся, Стайлз.

— Конечно, – отвечает он.

Когда Дерек возвращается домой, Эрика сидит на ступеньках крыльца и при виде него встает и упирает руки в бока.

— Серьезно, – говорит она. – Просто – ну, правда, Дерек. Я выхожу, чтобы поработать, возвращаюсь, а ты исчез, не предупредив меня, а у нас, между прочим, должно было состояться обсуждение.

— Дерек запускает в нее копией «Беты», и Эрика ловит ее инстинктивно, и только после замечает, что у нее в руках.

— Ой, ну ты говнюк, – говорит она, и идет внутрь. Когда Дерек заходит следом, она уже устраивается в кресле, свешивает ноги с подлокотника и, скрестив лодыжки, открывает книгу.

Дерек ложится на диван.



К тому моменту, как Айзек возвращается домой, а Бойд просыпается, они оба завершают чтение. Эрика заканчивает первой, запуская своей копией в Дерека, и идет в кухню, создавая много шума, но ничего полезного при этом не делая.

— Это я так свожу с тобой счеты, – говорит она. – А еще, ты сегодня готовишь ужин, так что я подумала, что ты захочешь к нему приступить.

Кстати да – Дереку нужно бы посетить продуктовый магазин. Он переворачивается и смотрит на Эрику, которая вышла из кухни, чтобы расшевелить его.

— В морозилке есть нечто, что при должном старании станет похожим на еду, – говорит она. – А еще остатки капусты, что меня совсем не радует.

— Мне осталась одна глава, – говорит Дерек, и Эрика выглядит довольно радостной для человека, чей ужин откладывается.

В конце концов, он делает спагетти с фрикадельками, пока Эрика без умолку болтает про книгу и то, как она не может дождаться нового тома. Дерек не особенно включается в беседу, ограничиваясь несколькими кивками и одобрительным мычанием, но он чувствует себя, можно сказать, озадаченным. У него всегда плохо получалось разграничивать все эмоции, кроме гнева, так что «озадаченный», пожалуй, правильное определение.

@темы: перевод, рисунок, категория: слэш, категория: джен, персонаж: Айзек Лейхи, персонаж: Стайлз Стилински, персонаж: Эллисон Арджент, персонаж: Эрика Рейес, персонаж: Дерек Хейл, персонаж: Скотт МакКолл, персонаж: Вернон Бойд, рейтинг: PG-13

@темы: организационное

Название: Тройной квазар
Автор: B.A.Stiles
Беты: гангам стайлз & сыр холланд
Артеры: Dylan Stilinski и panKOSHAK
Категория: слэш
Жанр: космоопера
Пейринг: Дерек/Стайлз, Дэнни/Стайлз, Айзек/Лора, Эллисон/Скотт и т.д.
Рейтинг: R
Размер: овер 30К
Саммари: На территории заброшенной космической базы найден покореженный монолёт с трупом пилота внутри. Кто ж знал, что отправляться на его поиски - не лучшая затея?
Предупреждения: AU, ООС, обесцененная лексика. Текст полон околотехнических и глубоко космических терминов. Бивэа!
Комментарии: Автор просит прощения за множественные неудобства и неприятности, причиненные читателям и администрации феста. По зависевшим и не зависевшим от автора причинам текст был утерян и восстановлен, и уже никогда ранее не отбечен, но теперь имеет статус WIP до 26 числа. Мы, кажется, вмешались в сам космос...
Дисклеймер: все принадлежит Джеффу, Скотту, открытому пространству и Циолковскому

Тройной квазар

"Квазары - чрезвычайно редкие объекты. Найти сразу три из них - беспрецедентный случай"
© профессор Джорговский

- Ты никуда со мной не поедешь, молодой человек. Ты отправишься в общежитие, засядешь за компьютер, а завтра сдашь тест так, чтобы мне не пришлось терпеть шуточки подчиненных.

- Но пап, испытания по пилотированию стандартного монолета я сдал тебе лично три года назад. На ура.

- О, да, я остался жив, ура! И ты знаешь не хуже меня, что вождение стандартного монолета отличается от межпространственного – прежде всего, тем, что ты на нем вылетаешь в открытый космос!

- Я не виноват, что тот придурок влетел в наш поток без оповещения. А про гиперрежим – не переживай. Я проверил все системы, сигналки и по вот этой вот карте зазубрил все государственные ворота. И знаешь, я отладил свой скафандр.

- Мы не будем говорить о твоем костюме, Стайлз. Мы даже вспоминать о нем не будем. И ты не проверил навигатор, на котором того придурка было ясно видно.

- Он должен был сверкнуть маяками. И вообще… Подумаешь, ткань посветлела. Зато такого ни у кого нет, и тебе он, кстати, нравится.

- А ну, пошел вон, Стайлз. Мне надо работать. А тебе – провести три часа в обнимку с летным тренажером, проверить топливо и не проспать. Да, Мелисса просила пнуть Скотта, так что проследи и за ним тоже.

- Да Скотт сам!.. Окей, пну.

- Все, топай.

Стайлз стащил со стола не доеденный отцом мак-бургер и под возмущенный вопль выскочил из участка. Свой личный монолет он оставил на полицейской парковке, и новенькая девчонка в положительно обтягивающей ее изгибы униформе только покачала головой, выражая неодобрение. Стайлз язвительно ухмыльнулся, скривив губы, прищурился и влез в кабину. Хлопнув дверцей, он на мгновение зажмурился, пережидая вспышку слишком яркой лампочки для внутреннего освещения, поочередно выжал тумблеры подачи топлива, навигации и низкоскоростного полета и тронулся с места. Мерный гул магнитного понтона, обеспечивавшего левитацию его крохи, фонил громче, чем положено – но это только потому, что на прошлой неделе Стайлз установил еще две пары скользящих магнитов на носу и в хвостовой части. Чтобы не чиркать днищем при торможении. Мелочь, но приятно же.

Он нетерпеливо барабанил пальцами по штурвалу, дожидаясь разрешающего света, и, как только сигнал светофора переключился, заломил джойстик влево, направляя свою CJ-5 к кампусу Академии.

В их общежитии, куда, несмотря на тревоги миссис Макколл, Стайлз утащил Скотта на весь семестр, местным студентам было отведено крайне мало комнат. Но благодаря обширным связям и природной настойчивости Стилински они со Скоттом не просто обустроились в очень даже сносных условиях, но и поселились вместе. Вопреки бюрократической логике распределения жильцов согласно алфавитному порядку. Теперь в их распоряжении была тонна времени, чтобы доучить, выспаться и успеть к началу первой пары. Все это вместо подъема за полтора часа до начала занятий и тщетных попыток лавировать в потоках городских кораблей. Госслужащие и офисники, экономившие на ремонте своих «летунов», регулярно застревали посреди движения, и весь прошлый год Стайлз в лучшем случае вваливался в аудиторию за мгновения до звонка.

- Скотт! Эй, бро, тебе привет от мамы. Через отца, - Стайлз скинул рюкзак с плеча и на ходу расстегнул тесный флисовый пиджак с пристегнутым к вороту капюшоном. Макколл пробубнил что-то из санитарной комнаты, и до Стайлза донесся стрекот электробритвы. – Чувак, ты решил прихорошиться для меня или для тренажера?

Он просунул голову в дверной проем и скептически осмотрел склонившегося к зеркалу Макколла. По отражавшейся там смуглой физиономии – по скулам и подбородку - пробегали синие искры, отскакивавшие от гудящего станка. Скотт морщился и только пыхтел. Бритье электротоком было пережитком прошлого, удовольствием не из приятных. Но Скотт терпел ради Эллисон, требовавшей нежных поцелуев. Стайлз сдвинул брови и, дождавшись, когда Макколл отрубит свою бритву, подошел вплотную и отвесил ему подзатыльник.

- Ай! За что?

- Чувак, ты съехал? Не-не-не, никакой Эллисон сегодня. У тебя с самого утра экзамен. А у меня вся жизнь впереди. Если ты забьешь на будильник, опоздаешь и провалишься, твоя мама оторвет мне голову. В лучшем случае.

- Но я звонил полчаса назад, она сказала, что уже собирается.

- Значит, сейчас она сидит в халате и сушит свой свежий маникюр. До завтра перетерпит. И вообще, - Стайлз оттер Скотта от зеркала, накинул ему на плечи полотенце и принялся разминать плечи, - спортсмены перед матчем никогда не ходят по своим телоч… девушкам. Чтобы пар до времени не спустить. Так что сжал весь пар вот тут и потопал к телефону – извиняться и отменять свое побл… свидание, - Стайлз сунул Макколлу под нос кулак и подтолкнул в сторону спальни, заодно забирая и бритву. Мало ли, шибанет еще по почкам, когда он будет в душе.

Эллисон всегда нравилась Стайлзу – никаких показательных истерик и воспитательных моментов вроде недели целибата. Скотт был перманентно счастлив – иногда, правда, неуемно, - а Стайлзу, в свою очередь, доставалась пустующая добрую треть всех ночей комната. Не то чтобы ему было кого сюда водить, но он привык к некоторому личному пространству. Запросы Стайлза, по его собственной оценочной шкале, можно было считать вполне скромными. И за шанс их исполнить он был очень благодарен своему лучшему другу с его вечной любовью. Чаще всего Стайлз просто отрубался далеко за полночь, наигравшись в симуляторы, а по будильнику – пропустив первый и второй сигналы - вставал и плелся на занятия. Без лишней суеты. Не надо было думать, что спящему на соседней кровати Макколу ко второй паре и двигаться следует тихо или что в душе дольше пяти утренних минут задерживаться нельзя. В общем, Эллисон была отличным выбором, и Стайлз ее одобрял.

- Алло, да, привет. Да, я тоже. И мне тоже. О, конечно, да, обязательно. Эллисон, ты такая… такая! Ну ты знаешь, я бы… – Стайлз снова пригрозил Макколлу кулаком и швырнул ему на колени чип с биркой «Правила космодрайва». Скотт, насупившись, сбавил восторг и перешел к делу. – Слушай, тут такое дело… в общем… ну…

Стайлз скривился от потуги Скотта выдавить признание, наклонился, притянул к себе запястье Макколла, на которое был надет коммуникационный браслет, и выдал в динамик отработанным речитативом:

- Эллисон, у него завтра экзамен, и если он отлюбит себе все мозги сегодня, то провалится завтра, не получит права, не сможет в следующем семестре выбрать курс межзвездного ориентирования, навлечет на себя позор и изгнание и будет торговать запеченными терлитами на углу Двадцатой и Трафик Лейн. Но вы будете счастливы.

- О! Окей, нет проблем, Стайлз. Спасибо. Удачи, милый. Позвони мне завтра, у нас выходной – погуляем подольше, - прощебетала Эллисон, словно ничего не случилось, завершила разговор звонким поцелуем и отключила связь

- Чувак! – Макколл выглядел несчастным и жутко оскорбленным. Как будто его только что лишили «момента мужественного поступка». Стайлз развел руками и, одними губами прошептав: «Легко», выскочил из комнаты. В дверь шмякнулось сорванное с плеч влажное полотенце.

Дав Скотту пять минут на то, чтобы принять жестокую правду о сорвавшемся сексе, Стайлз вернулся и нашел друга пытающимся подгрузить тренажер. Поджав губы, тот упрямо старался вставить в установку чип - не тем концом и не в тот разъем. Зато без «посторонней помощи». Отругавшись и разобравшись-таки с проблемой, Скотт уселся за пульт и на ощупь выудил из-под кресла очки. Он еще дулся и старался не смотреть в сторону Стайлза, но это не особо напрягало. Стайлз знал Скотта, как свои пять пальцев: пару минут сражения с настройками визоров – и все будет в порядке. Сам он подошел к своему экрану, отыскал копию чипа и, подключившись, догнал Скотта. Их системы были синхронизированы, так что они могли даже переговариваться – будто бы летели в одном пространстве в соседних аппаратах.

- Эй, Люк, переводи на вторую и зажимай рычаг. И-и-и поехали! Бустер! – Стайлз выровнялся по навигатору, оттянул от себя рукоять рычага и нажал кнопку. Механизированное управление казалось ему лучшим способом чувствовать машину. Тем более, что на автомате, как утверждал Стайлз, любой Уиттмор смог бы. Подчиняясь запрограммированному механизму, сидение дернулось по Стайлзом так, как если бы он и впрямь сидел в кресле пилота. И их вынесло «в космос». Тут уже было проще. Было бы, не свались Скотт со своего места.

- Ну чува-а-ак! Опять? Ты шутишь? – Стайлз наскоро отключил систему и кинулся к Макколлу, на ходу срывая ставшие прозрачными визоры. – Ты так до второго Апокалипсиса не сдашь.

- Тренажер дурацкий, ничего особенного. На реальном корабле все отлажено.

- Уверен?

- Конечно, уверен – это же Академия, - Скотт завис на минуту, еще раз прокручивая новую мысль, взволнованно посмотрел на Стилински снизу вверх и выдохнул: - А что, думаешь – нет? Черт, а вдруг - правда? А вдруг они валят? Стайлз!

У Скотта всегда вышибало клином клин – если он увязал в болоте проблем сразу двумя ногами, то обязательно тонул. Стайлз вздохнул и потянул Макколла на себя, поднимая с пола и встряхивая.

- Так, дыши носом. Бэт-Стилинки тебя спасет. Ты дрейфишь, так?

- Нет, - возмутился Скотт и нахмурился.

- Еще как дрейфишь. Тебя надо срочно поместить в условную реальность.

- Куда?

- В камеру инкубатора, чтобы интеллект дозрел, - Стайлз глянул на внимательно слушающего его Макколла, страдальчески сдвинул брови и, широко взмахнув руками, пояснил: - Скотт, блин, тебе надо оказаться в реальных условиях. Тогда ты преодолеешь свою неуверенность и будешь, наконец, сидеть на заднице ровно.

- Я ровно на ней сижу.

- Да, только падаешь по параболе. Кубической. Ты же классно водишь! Давай ужé, переход в гиперрежим не должен выбивать тебя из кресла.

Скотт согласно понурился, отошел к холодильнику и приподнял дверцу. Порывшись в полуфабрикатах, он нашел пару банок энергетика и швырнул одну в Стайлза. Метко. И сильно. Но Стайлз поймал и, облизнувшись, хрустнул язычком-крышкой.

- Я говорил, что знаю все государственные ворота?

- Ага, причем так часто, что теперь я тоже, кажется, все их помню.

- А я упоминал, что есть еще с три десятка «черных ходов»? - Скотт поперхнулся своим энергетиком, и Стайлз довольно выщерился, хлопая его по спине. – Нам нужно только взять с собой документы. Те документы.

Каждому крупному городу, где население превышало десять миллионов, государственным уставом было предписано содержание двадцати четырех Ворот. Полтора века назад, когда межгалактические полеты стали регулярными для крупных кораблей, один умник выдвинул идею: «Доступный космос частному транспорту». Выскочку осмеяли, и после волны анекдотов, несерьезных акций поддержки и пары десятков шумных ток-шоу «замысел века» попытались замять. Но уже через пятнадцать лет никому не известный ученый на открытой конференции по новым научным достижениям представил проект, который скупо обозвал «Воротами». По сути, «Ворота» представляли собой эпичных размеров люверс для газовой оболочки Земли со встроенными в него мембранами. Сквозь которые корабли могли проходить без ущерба для обшивки – достаточно было совершить гиперпрыжок, и мембрана, вязко растягиваясь, выпускала корабль, тут же упруго возвращаясь на место. До этого дня преодоление плотных слоев атмосферы наносило ощутимый вред любому, даже самому крупному кораблю – плавило обшивку, разрушало корпус. К тому же, с экологией, и так доведенной до катастрофического состояния, творилось черти что. Но исследование новых горизонтов, установленный контакт и стремительно крепнущие торгово-экономические отношения с инопланетными цивилизациями не оставляли землянам другого выбора. «Зеленые», естественно, устраивали пикеты, оппозиция, конечно, маршировала с протестами, межпланетные расисты устраивали теракты… Но шум от выкриков не заглушал работающих на идеальном стерильном топливе заводов, а аромат шаркского жаркого и блатаннского красного кофе был любим больше запаха слезоточивого газа. В следующие двадцать лет гиганты научной мысли и изобретатели-практики выстроили пилотный образец, названный «Сахара-1», а еще через дюжину лет небосвод украсили Ворота над каждым из двух сотен земных государств. Постаревшего умника с некогда безумной идеей нашли и возвели в пророки.

К началу трехсотого столетия купол неба был испещрен воротами, как изъеденный древоточцами трухлявый табурет. В открытое пространство мог попасть каждый, кто владел личным транспортом и имел на руках разрешение на вождение в толще космоса. Или не имел. Со временем более живые, чем стариковские научные, умы придумали «скользячки» - ворота, которые перемещались в оболочке, как соломинка – в скорлупе мыльного пузыря. Естественно, нефиксированное положение таких проходов было недопустимо, и «скользячки» запретили. Что вознесло их популярность до небес, перво-наперво – среди молодежи младше двадцати одного и штрафников, не желавших пересаживаться на общественные «Омнибусы». За скромную плату любого желающего пропускали сквозь узкий тоннель, а уже через сто минут проход перемещался в новую точку. Хочешь – ищи, хочешь – объясняйся на обратном пути с постовыми, как ты попал вовне. Все входы-выходы каждого корабля регистрировались в общей базе данных, и нелегальные прыжки карались лишением прав или материальным взысканием.

Еще бы Стайлза это останавливало.

- Ты уверен, что чувак с кампуса не подставной? – паниковал всю дорогу Скотт, вызывая у Стайлза желание отрубить связь. – Это же вроде как нелегально.

- Совсем нелегально, и потому все просчитано за нас. Бро, не паникуй. Морфеус – надежный мужик, а полсотни долларов наверняка порадовали его еще больше.

Скотт выдохнул сквозь зубы и вкрадчиво продолжил пытать:

- Сколько раз он отправлял тебя… туда?

- Три или четыре. Сам знаешь, с первым вылетом у меня не срослось.

- Да, на последнем перекрестке влететь в патруль отца…

- О-о-о, заткнись, Скотт, - Стайлзу резко захотелось сменить тему, - иначе я вспомню, как ты рухнул из окна Эллисон прямо в руки мистеру Ардженту.

- Мне было шестнадцать!

- А у него было плоп-ружье. И это, кстати, самое тупое название для «пугача».

- Я тоже хотел с ним обсудить его пушку, но только у меня чуть барабанные перепонки не лопнули от выстрела.

- Да ладно, он же палил в воздух. Зато потом папа Крис подкинул тебя до дома. И вы познакомились семьями. Скажи ему спасибо, непослушный мальчик.

- Да уж, спасибо.

До названного места они летели, вяло переругиваясь, подпуская шпильки и, в общем и целом, получая от полета уютное удовольствие. Стайлз обожал вот так рулить в своей малютке по высвеченной галогеновым светом автостраде, выставляя в окно руку, чтобы ощущать встречный поток воздуха. Стайлз хотел бы услышать шорох шин, только наземный транспорт был раритетом и хранился в музеях и частных коллекциях. И Стайлз любил свою малышку.

К мрачному повороту, перекрытому армированной сеткой, они добрались через каких-то полчаса. Когда Стайлз остановился перед воротами, в лицо ему ударил ослепительно белый луч фонарика. Скривившись, Стайлз прикрыл ладонью глаза и раздраженно оттопырил средний палец. Фонарик пропал, а невидимый в темноте охранник постучал по корпусу, заставляя Стайлза приспустить стекло. В открывшемся проеме окна появился мужик с лицом коренного индейца и, придирчиво осмотрев и Стайлза, и кабину монолета, сухо пробасил:

- Вы куда, парни? Тут у нас ремонтные работы.

- Наводите красоту? В… двенадцатом часу ночи? – Стайлз сморгнул плясавшие перед глазами пестрые пятна и сбавил недовольство в тоне: - Говорят, где-то здесь должна быть вечеринка. Вот, приглашение друга. Он сказал, вы знаете.

Стайлз вытащил из-за пазухи две пластиковые карточки, доставшиеся ему от Морфеуса, и приветливо ухмыльнулся. Судя по звукам в динамиках, Скотт со вторым охранником затеяли спор по поводу стремного состояния колымаги, принадлежавшей Макколлу. Стайлз давно уговаривал Скотта прокачать его тачку, но в ответ Макколл только ощетинивался и упирался рогом, утверждая, что «все отлично». Стайлз сдавал позиции, чтобы потом неизменно вернуться к разговору. С неизменным же результатом. Скотт любил свою доходягу, как молодой ковбой – умирающую клячу отца, которую не в силах пристрелить. Сейчас он доказывал незнакомому верзиле, что его лошадка жива и бодра. Судя по всему, ответ охранника Скотта не устроил, и он обиделся хлеще обычного – громко и хрипло переходя в контрнаступление. Стайлз сдался и докрутил громкость наушников до минимума.

- О, так вы от этого друга. Ну, добро пожаловать. Гости только собираются, можете занимать места, - охранник отсалютовал Стайлзу, отсигналил фонариком в темноту, и ворота, ржаво скрипнув, разъехались в стороны.

Стайлз мягко направил свою Си-Джей вдоль гравиевой дороги, слушая, как Скотт сердито – и приглушенно! - бубнит себе под нос о «нормальном корабле» и «тупых советах». Впереди в круге огней толпилось полтора десятка человек, чуть в стороне ждали своего старта семь или восемь кораблей разного типа – в основном, монолеты эконом-класса. Стайлз поторопил Скотта и вырулил к стоянке. Люди в круге на секунду отвлеклись на новоприбывших и, безучастно мазнув по ним взглядом, вернулись к своим разговорам. Скотта это устраивало - и Стайлза, надо сказать, тоже. За полчаса ожидания к точке старта подлетело еще несколько команд, и ровно в десять вечера к ним подошел знакомый охранник, оторвал от какого-то рулона (похожего на те, что висят в поликлиниках) порядковый номер вылета и махнул в сторону стоянки. «Загружаемся».

- Главное, не дрейфь, чувак, - подбодрил Скотта Стайлз, когда они встали друг за другом у отметки. – Твой костюм знает, что надо делать.

- Костюм знает, если знаю я. А у меня каша в голове.

- Костюм в курсе и про твою кашу тоже, дружище, это уже ни для кого не новость. Носом дыши, - Скотт усердно засопел, и Стайлз не сдержал смешка. – Хэй, это не тренажер. Все будет в порядке. Усек?

- Усек. И что? Стайлз, ты же знаешь, что у меня постоянные сбои с системой. С настоящей системой.

- Потому что ты дергаешься, чувак. Если бы ты четко давал своему костюму задание, то корабль бы не трясло, как в припадке. Смотри, как меня любит моя малышка.

- Потому что ты читер. И вообще, скафандром ты ей почти не управляешь.

- В нашей любви нет места третьему. И я не читер, я просто мастер на все руки. У меня классный костюм и всего пара полезных апгрейдов, о которых производители совсем не подумали.

- Ты его перекрасил!

- Он выгорел в реакции с щелочью! Так, отставить разговоры, кадет Маккол, ваше время пришло, - Стайлз издевательски напел похоронный марш и усмехнулся: - Я прямо за тобой, чувак. Присматриваю за твоим бампером. Все окей.

Скотт промолчал, но пару раз мигнул габаритными огнями. Как бы «спасибо!». Стайлз улыбнулся – как можно шире, пытаясь подбодрить и себя тоже. Волнение Скотта было заразительным. По виску скатилась щекочущая капля пота – в идеальном климате кабины стало жарко. В голове зудело назойливое «Не облажаться, только не облажаться», и Стайлз, встряхнувшись, с усилием потер затылок, отгоняя ненужную сейчас мысль. Со Скоттом все будет в порядке. И с ним тоже. Они – крутые ребята, они почти что уже в космосе. «Не облажаться».

За кругом на портативном табло загорелась яркая цифра «пять», и синхронно с обратным отсчетом Скотт начал переключать передачи. Двигатели нетерпеливо зарычали, из сопла вырывалось синеватое пламя. Скотт нервно напевал в динамики какую-то бодрую детскую песенку. Как только единица сменилась нулем, корабль Макколла на дюйм дернулся назад и, будто спружинивший от невидимой преграды, рванул вверх, за долю секунды разгоняясь до гиперрежима. В стекло Си-Джей брызнул песок и мелкий гравий.

Выждав положенное время, Стайлз встал на старт. Пять… четыре… три… Табло моргнуло нулем, Стайлз зажмурился и втопил красную кнопку бустера до упора. Монолет дернулся слишком резко, выбивая весь воздух из легких. Стайлзу показалось, что на него уронили наковальню – от давления в уголках глаз навернулись слезы, а ноги на секунду свело судорогой. Моргнув, он с усилием вдохнул и ухватился за руль – корабль чуть замедлился, проходя через мембрану, и Стайлз даже чуть подался вперед, вроде как помогая «своей малышке».

- Давай, милая, ну…

Ощущение вязкости лопнуло, и корабль, еще раз тряхнув, практически выплюнуло в темноту космоса. Стайлз вскинул руки и победно завопил. Монолет повело, и Стилински, спохватившись, перехватил управление. Не переставая ликовать и нервно смеяться. По ту сторону линии Скотт по-волчьи завыл и врубил какую-то попсу. Стайлз сморщился.

- Скотт, не засоряй канал.

- Но это же…

- Даже знать не хочу, что это. Давай, забирай на тридцать градусов к Марсу и по прямой до зеленого маяка.

- Кинь в сеть координаты.

- Окей, Люк, принимай. Там еще и карта трассы. И вперед, у нас восемьдесят пять минут на все про все, - Стайлз глубоко вздохнул и перешел на третью передачу. Они пролетят по маршруту и вернутся к воротам точно в срок. Старый кухонный таймер в виде треснувшего яйца должен был зазвонить ровно за двадцать минут до назначенного времени и сейчас, приклеенный к приборной панели, мерно стрекотал секундами. Стайлз ему, такому… «мерному», немного завидовал.

Он надеялся, что совсем скоро обвыкнется с переходом, и их с Си-Джей не будет трясти так, как сейчас. Перехватив штурвал слишком напряженными пальцами, Стайлз вывел монолет на проложенный навигатором курс и только тогда расслабленно откинулся в кресле. Скотт с индейским кличем обогнал его, описал вокруг Си-Джей петлю и, выровнявшись по носу, подстроился под его скорость.

До трассы они добрались за каких-то три минуты.

- Ну вот, друг, твоя полоса – вторая, карта у тебя на руках, и ты уверенно управляешь своим кораблем…

- Ага, - отозвался Скотт, почти обманув Стайлза нарочито бодрым тоном.

- Времени нам дадут час. Да, и не забудь – по краям установлены световые барьеры, влетишь – пустишь волну. Так что не сверкай особо.

- Понял. Ты следом?

- А то! Рядом, - Стайлз вырулил в первый ряд и показал Скотту большие пальцы. - Хочу посмотреть, кто пролетит лучше – пилот в костюме, говорящий с кораблем сухими приказами системы, или тот, кто без программ и команд нежно направляет свою детку навстречу звездам.

- Тут везде звезды, чувак, - фыркнул Скотт, настраивая внутреннюю связь.

- Ты понял.

- Я понял, - Скотт щелкнул рычагом на панели управления, и по ткани его скафандра побежали электронные огоньки, раскрашивая кабину белесо-желтым светом. Зажмурившись, Скотт дал беззвучную команду бортовому компьютеру и устроил руки на руле. Он выглядел слишком сосредоточенным, но Стайлз не стал его сбивать и занялся настройкой своего корабля.

В Академии Стайлза считали задротом. Постоянной девушки (как и парня) нет, подмышкой – вечный ховерборд, обязательные комиксы в рюкзаке и совершенно не скрываемая безнадежная страсть к Лидии Мартин, делавшая образ неудачника еще более жалким. К тому же, Стайлз игнорировал униформу. Не то чтобы у них был обязательный дресс-код, но ношение летного костюма, как было принято считать, отличало настоящего пилота от гражданских. Сегодняшние кадеты в будущем должны были стать офицерами космического флота, гордостью нации. И поэтому коридоры Академии выглядели, как желто-бордово-синий поток студентов, затянутых в тесные костюмы. Отщепенцы вроде Стайлза, предпочитавшего мягкие джинсы и футболки с провокационными принтами, встречались редко.

А еще он водил свой монолет сам. В отличие от, например, Уиттмора, который даже в Академию припирался на пафосном «Порше» под полным управлением, Стайлз на бездушный компьютер не особо рассчитывал. Мягко говоря. Мало того, что скафандр считывал все мысли пилота, чтобы распознать команды, он еще и перенаправлял их компьютерному центру корабля. И тот уже выполнял поставленную ему задачу. Стайлз же не особо доверял своим мыслям, подчинявшимся, казалось, только броуновскому движению. Сложно давать команду, когда у тебя синдром дефицита внимания, и больше семи минут ты просто не можешь думать о чем-то одном. Даже с учетом не совсем легально внесенных в программу скафандра изменений Стайлз лишь ускорил темп передачи данных кораблю – мысли пилота костюм удержать, к сожалению, не мог.

К тому же, Стайлз действительно любил самостоятельно водить свою малышку. И без необходимости систему «Пилот-Скафандр-Корабль» не включал и на тесте пользоваться ею не собирался. Хотя экзаменационная комиссия «приказное» вождение не запрещала.

Скотт позвал его, отрывая от размышлений, и Стайлз дал в боковое окно отмашку. На третьем повороте на карте было обозначено препятствие – «воздушная яма», и их должно было ощутимо встряхнуть.

- Держишься, кадет?

- Все отлично. Проще, чем я думал.

- Слова настоящего мужчины. Ауч! – кабина содрогнулась, где-то в глубине, у Стайлза за спиной, жалобно тренькнула керамическая кружка, упав на пол и, видимо, расколовшись. – Поднимись выше, через полкруга по карте обещается мусорное кольцо. А потом…

От инструкций Стайлза отвлекла красная лампочка на пульте слева. Стайлз чертыхнулся и дернулся в сторону, чуть не выходя корпусом Си-Джей за границы трассы.

- Стайлз, что ты?..

- Тихо!

Внутренняя полицейская линия. Годы сражений с отцом, но Стайлз так и не отсек свой интерком от отцовской волны.

«Всем постам в квадратах восемь, девять, десять и одиннадцать. Примите координаты. С корабля-сканера поступил сигнал. Монолет класса “МК”, повреждения – восемьдесят процентов. Экипаж не выходит на связь, сканер показывает наличие внутри одного человека, находящегося без движения. Возможно, требуется врач. Всем постам...»

- Да что там?

- Кажется, труп.

- Мертвый?

- Не исключено, - Стайлз автоматически перелетел через мусоропроводные трубы, пересекавшие трассу ровнехонько за поворотом, и поморщился, услышав, как Скотт скрежещущее цапнул днищем о трубу. – Выше!

Его подмывало любопытство. Даже хуже, оно топило его мозг, отвлекая от тренировки. Стайлз прикрыл веки, повел обтянутыми тугой тканью плечами и сделал глубокий вдох. Ему нужно было принять лекарство до вылета. Но он забыл. А теперь…

- Ско-о-отт?! – жалобно застонал он в микрофон, зная наверняка, что особо уговаривать не придется.

- Чего?

- Мы же в девятом квадрате?

- Ну, наверное.

- Да точно в девятом. И ты точно уже готов. Я прямо вижу, как ты готов. И знаешь, мне кажется, что тебе не помешает сменить маршрут.

- У нас же времени не хватит.

- Мы быстро, бро. Ну… там же труп! – Стайлз понадеялся, что козырь из всех аргументов не оставит Скотта равнодушным.

- А вдруг там уже копы? С шерифом? Нет, слушай, мне и так сейчас что-то нехорошо, а после твоего трупа я точно не засну.

- Я надеюсь, отец не настолько на меня разозлится, чтобы организовать и мой труп тоже. Им бы с одним разобраться. Давай, там сейчас еще никого, - Стайлз настойчиво дернул головой в сторону предполагаемого места происшествия и включил для вида сигнал поворота. Бесполезная в космосе вещь. Скотт вздохнул, и по левому борту его корабля замигали желтые огни.

Серьезно?

- Во-о-от, вот это я понимаю.

- Если я завтра завалю тест, ты сам будешь объясняться с нашими родителями.

- Тебе не надо просить меня дважды, Люк!

Особым своим талантом Стайлз считал умение за полторы секунды разгоняться до седьмой скорости. И когда он оглянулся, то корабля Макколла не увидел. Его радар молчал.

- Эм… Скотт?

Если бы только Стайлз следил за ним лучше. Если бы не отвлекся на фантазии, как они первыми находят это гребанное тело. Если бы Скотт заткнул свое эго подальше и позволил подкрутить хоть пару деталей в своей развалюхе, дышащей на ладан. Если бы у них не было так мало времени… Стайлз развернул Си-Джей на сто восемьдесят градусов и полетел обратно, не прекращая вызывать Скотта по коммуникатору. Ответа не было. И это было очень, очень хреново. Когда он проделал половину пути, а Скотт так и не объявился, Стайлзу пришлось встать «на якорь» и направить все ресурсы на расширение зоны захвата навигатора. Чем меньше электроники сбивало систему, тем больше было шансов, что даже отзвук с корабля Скотта попадет в зону слышимости радара.

На Стайлза накатывали волны паники. Сначала его охватила тревога, затылок захолодило, а шея моментально задубела, отзываясь знакомым напряжением в плечах. Пальцы сжались в кулаки, ногти впились во взмокшие ладони. Он содрал с головы капюшон вместе с наушниками, потом напялил обратно, рывком застегивая молнию скафандра до конца. Перед глазами пронеслись возможные варианты развития событий – и каждое следующее пугало сильнее предыдущего. Они не успеют, и до утра постовые продержат их с этой стороны купола. Они не выспятся, и Скотт обязательно завалит тест. Или они оба завалят. Или Стайлза выловит на границе отец и заберет джип, вынуждая сдавать тест на раздолбанном монолете Академии. Или Скотт потерялся ко всем чертям в этом космосе, и через часа полтора продышит весь гребанный кислород в своей кабине. Потому что скафандр у него ни к черту, и в космос он вылететь не сможет, даже если ничего другого ему не останется. Стайлз наклонился к пульсирующему безупречно ровными волнами радару и ударил по панели кулаками. Тут же раскаявшись и нежно пригладив мнимые вмятины на металлической поверхности.

- Черт, черт, черт! Не поступай так с нами, чувак. Нам надо успеть. Ты слышишь, Скотт? Эй?

На три минуты в динамиках и в голове Стайлза воцарилось гробовое молчание. Защитный механизм просто отключил панику. Гипнотизируя светящиеся синие круги радара, Стайлз отрешенно грыз ноготь и слушал. С каждым нервным рывком где-то под ложечкой он все стремительнее поддавался здравому смыслу, настойчиво твердившему вызвать отца позорным звонком. И, как следствие, национальную гвардию. С трудом оторвав взгляд от радара, Стайлз оттолкнулся от панели и прокрутился в кресле несколько раз, собирая мысли воедино. Вращение прекратилось, и Стайлз замер. В наушниках раздался тихий шорох. Стайлз бы не заметил его, если бы не выключил аппаратуру. Но в кабине было темно и пусто, и посторонний звук разорвал тишину, как шелест шоколадной фольги в лекционном зале. Стараясь расслышать едва уловимые звуки, Стайлз ладонями прижал динамики к ушам – как можно плотнее – и наклонил голову вперед, закрыв глаза. Он мог различить приглушенный треск и электронный хрип, то становившийся чуть громче, то вновь практически растворявшийся. Где-то там громыхали гулкие удары - то ли пульсировали попсовые басы, то ли кто-то планомерно взламывал двери ломом. Стайлз в кои-то веки понадеялся на попсу. Угрожающее гудение усилилось, удары стали явственней, настойчивее. Все в той, другой кабине заскрежетало и завыло, утробный звук перешел в писк, а через мгновение уши обожгло высокочастотным фоном, нестерпимо зазвеневшим в крепко прижатых динамиках.

- О, боже, мать твою, что это? - пару мгновений Стайлз не слышал ничего, срывая капюшон и проклиная слабые микрофоны и чувствительные мембраны наушников. В голове гудело, по языку будто граблями прочесали. Зубы свело. Он выдохнул, потряс головой, как в бассейне – когда вода попадала в уши, и, прислушавшись, надел капюшон обратно. Теперь на фоне корежившегося металла он четко различал клекот и тяжелое человеческое дыхание. По крайней мере, звук напоминал пыхтение Скотта.

- Бро, ты там? Скотт!

Треск стекла, шипение пара, скрежет металла о металл, и сердце Стайлза чуть не заледенело к чертям, когда тишину его собственной кабины нарушил писк радара. Одиночный тоновый сигнал, подкинувший Стайлза в кресле и отвлекший его от какофонии по ту сторону связи. На экране высветилась точка, подписанная «Скотт». Его малышка нашла Макколла. Стайлз врубил систему в два счета и рванул к указанным координатам.

У них оставалось еще двадцать три минуты.

- Давай же, придурок, отзывайся. Почему это всегда я? – Стайлз бил по штурвалу ладонями и сжимал зубы. Схлынувшее напряжение сменила ярость – на Скотта, на себя, на гребанное мироздание, заклеймившее его неудачником.

Каждая выходка, любое приключение грозило обрушиться на него – на них - катастрофой. И ладно, в тот раз, с ночной вылазкой в кабинет Харриса за заваленной Скоттом контрольной… Это было грандиозно. Но сейчас, когда жалкий вылет грозил обернуться эпическим геморроем, ничего хуже случиться не могло.

- Блять, ну только не это!

На радаре, по которому Стайлз ежеминутно сверял курс, загорелись три точки, приближавшиеся с противоположной от «Скотта» стороны. И только Стайлзу могло свезти настолько, чтобы под одной из них горело лаконичное «Отец». Полицейский патруль – то самое, чего так не хватало Стайлзу сейчас, когда Скотта, возможно, дожевывал какой-нибудь межгалактический мутант. Единственное, что оставалось сделать, пока, возможно, его не заметили – скрыться с радара отца. Как можно скорее. Стайлз переключился, несколько раз дернул рычаг, перепрыгивая со скорости на скорость под возмущенный визг Си-Джей, и ушел из зоны видимости полицейских кораблей на всех парах. Маркер «Скотт» тоже стал ближе, и Стайлз глубоко вздохнул, готовясь окунуться из огня в полымя. К его собственному ужасу, Стайлзу это нравилось. Он был зол, напряжен и собран. Ощущение контроля над собой вбрасывало в кровь адреналин, заставлявший все тело гореть в предвкушении следующей минуты и находить новые силы на еще один шаг. Стайлз чувствовал себя… вкусно. Солоно и кисло, и с привкусом крови в горле – как будто первым пробежал пять километров и на финише лизнул батарейку. Стайлз облизнулся, сглотнул слюну и, прикинув, что до недвижимого монолета Скотта осталось около двух минут, позволил себе зевнуть, прикрывая глаза и потягиваясь. Секунды три, может, пять. Он не заметил, как точка на экране погасла, а потом появилась… не там.

Зато он заметил, как корабль Макколла вынырнул прямо у него перед глазами, чуть не размозжив к чертям нос Си-Джей и заставив Стайлза отложить пару кирпичных блоков.

- Оу-оу-оу, о-боже-мой! – рефлекторно выпалил Стайлз и, только увернувшись от столкновения, понял.

Сначала Стайлзу показалось, что им обоим пиздец и они уже мертвы. Потом, через вечность, длившуюся целую минуту, Стайлз постепенно прекратил орать и судорожно тянуть на себя рычаг тормоза. В наушниках, работавших на полную, заткнулся не менее испуганный и очень громкий Скотт, смотревший на него круглыми глазами из зависшего напротив корабля. Разбитого, но вполне себе летучего. Стайлз всхлипнул и понял, что сейчас может позорно разреветься. Потому что Макколл живой. И он только что чуть не отправил их в путешествие по Млечному Пути. И это…

- Это было круто, чувак! – Выдохнул Стайлз и обмяк в кресле, отпуская ручник и расплываясь в улыбке. – Так охренительно, что я, наверное, выправил бы тебе челюсть хуком справа. Только для начала мне надо будет снова научиться ходить.

- Прости? – Скотт отмер и скорчил свою «извиняющуюся» рожу. Стайлз его ненавидел.

- Я тебя люблю, придурок. Можешь рассказать об этом Эллисон, - Скотт хмыкнул и согласно кивнул, заодно показав Стайлзу средний палец. Все было отлично. Даже разразившийся механическим звоном будильник не испортил настроя, накатившего с волной облегчения. – Нам пора возвращаться.

Стайлз завел двигатели и встал рядом со Скоттом, уговаривавшим систему дать кораблю ход. Наконец, огоньки вспыхнули, корабль заворчал, и крылом в крыло они полетели обратно. Времени у них было достаточно.

А убить Макколла Стайлз все равно собирался в уютном тепле. Дома.

В общагу они забирались на ховерборде. После трех провальных попыток взлететь на парящей доске к седьмому этажу они сдались – прикрученным к днищу антигравитаторам нужна была горизонтальная опора, чтобы отталкиваться от нее с помощью магнитного поля и поддерживать скейтера в воздухе. Стайлз слез с доски, вздохнул, буркнул: «Он все равно меня ненавидит» и позвонил Дэнни, жившему в соседней комнате. Две минуты Махейалани игнорировал звонок, но их желание выспаться было сильнее. В конце концов Дэнни сдался и ответил, сонно и неприветливо.

- Чего тебе?

- Дэнни! Привет, как дела?

- Я кладу трубку.

- Прости. Окей, понял, сразу к делу. Дэнни, нам со Скоттом нужна помощь. Сейчас. Эм, в общем… скинь нам трос, - Стайлз задрал голову и посмотрел на выглянувшего из окна Махейалани. Он хмуро оглядел предлагаемый фронт работ и устало вздохнул:

- Стилински, у меня в комнате нет никаких тросов. У меня половина второго на часах, экзамен в несусветную рань и желание сбросить на тебя утюг.

- У него шнур короткий, надо что-то метров пятнадцать длиной. Стой, у тебя есть утюг?

Дэнни оборвал связь, оттолкнулся от оконной рамы и исчез в комнате.

- Ты его укатал, - Скотт поддел носком ботинка камешек и засунул руки поглубже в карманы.

- Я пытался, но у него другие вкусы, - Стайлз принял подачу и передал пас камешком обратно.

– Он уйдет спать, а нам придется топать на проходную. Ты знаешь, что нас могут не впустить? И вообще, если они внесут это в дело…

- Меня не впускали три раза, и я все еще жив.

- Ну тебе-то пофиг на пилотирование. Ты же, блин, будущий космический пират.

- Я не могу работать на Альянс. Из-за них нас поглотит смертельный вирус, и мы все умрем!

- Твой отец работает на Альянс… фу, мы не в трехсотлетнем сериале, и ты не похож на Рейнольдса. Нет никакого Альянса, нет никакого вируса. Мы просто идиоты, вот и все.

- Согласен, Макколл. Лови свой трос, - вернувшийся Дэнни махнул им из окна рукой и спустил длинный тонкий витой провод с привязанным к концу… утюгом. – Только сопли не жуйте. Я все еще надеюсь поспать.

- Чувак! Ты просто красавчик, - восхищенно выдохнул Стайлз, вызвав у Дэнни кривую улыбку. Легко вскочив на ховерборд, он уцепился за трос покрепче и махнул ладонью, давая знак, что готов. Дэнни потянул провод на себя, и Стайлз плавно «покатил» наверх. Ховерборд скользил по отвесной стене тихо, с чуть заметным магнитным гудением, и Стайлз немного расслабился, машинально заглядывая в не отгороженные шторами комнаты. И нарвался. Пролетая мимо пятого этажа, он чуть не выпустил из рук трос – Уиттмору определенно стоит закрывать жалюзи. Или хотя бы накрывать Лидию одеялом. Стайлз сглотнул поступившую горечь, моргнул и встретился взглядом с Дэнни, дотянувшим его до окна.

- Привет, Рапунцель. Твой лик при свете луны прекрасен.

- Можешь просто сказать «спасибо», Стилински. - Дэнни отвернулся, на его щеках появились едва заметные ямочки. – Привязывай доску и поднимай Макколла сам. И… я знаю «Богему».*

- А я знаю перевод твоей фамилии**, - Дэнни против воли улыбнулся широко и смущенно, и Стайлз, подмигнув ему, довязал узел, свистнул Макколлу и столкнул доску с подоконника. Скотт ойкнул, видимо, поймав ховерборд затылком, дернул за веревку, и Стайлз потащил. И то ли Макколл был тяжеловат, то ли Стайлз слишком устал, но дело шло медленно. Дэнни закатил глаза и, понимая, что его безнадежные соседи все равно не дадут ему выспаться, перехватил свободный конец провода. Дэнни определенно шло на пользу посещение спортзала: ему и рельефу его рук… Стайлз отвлекся, и не заметил, как виток шнура на полу стал больше. И еще больше. Скоро в проеме окна показалась встрепанная макушка, а в следующее мгновение Скотт вместе с доской ввалился в комнату и раскинулся на ковре.

- Дэнни, ты настоящий бро.

- Не привыкай. Я все еще хочу спать.

- Спасибо, - Скотт выпутался ногами из провода, перевившегося узлом вокруг его лодыжек, ухватился за предложенную Стайлзом ладонь и поднялся. – Если что-то будет нужно…

- Я вас разбужу в пять утра. Проваливайте, - Дэнни указал на дверь, и если бы не предательские ямочки, Стайлз бы решил, что Махейалани сердится. Он кивнул, улыбнулся в ответ и скрылся вслед за Скоттом. Сквозь дверь он услышал, как Дэнни отключает телефон.

______
* В опере Пуччини «Богема» некий Рудольф восторгался личиком милой Мими, «прекрасным в лунном свете»
** Собственно, Mahealani с гавайского переводится как «божественный лунный свет», и Стайлз – не Стайлз…

Стайлз ввалился в комнату и запер замок. Скотт рухнул на кровать ничком и только слабо поскуливал. Они оба устали, и пора было бы улечься спать, но Стайлза до сих пор колотило, и он собирался сначала устроить небольшой разбор прошедшего полета. А потом уже завернуться в одеяло и постараться выспаться. Он дернул Скотта за щиколотку и, получив в ответ вялый пинок, пристроился рядом, закидывая ноги Макколла себе на колени. Стайлз выждал тактически выверенную минуту и, почувствовав, как Скотт немного расслабился, ущипнул его за голень. Под возмущенный вопль он широко улыбнулся и машинально погладил обиженную кожу.

- Чувак, это было охренительно. Ты поступил ужасно, но это была бомба. Со спецэффектами переборщил немного, но они тоже были – вау! Я реально подумал, что тебя кто-то сожрал. Или жрет… Но если ты сделаешь так еще раз, я лично прослежу, чтобы твой корабль забрал патруль, - он ткнул в Скотта пальцем, но тот только застонал громче и даже не двинулся с места. – Например, случайно позвоню диспетчерам. Кэти, конечно, рассердится, что я снова использую внутреннюю линию, и даже обидится. Но так как она стажируется и вообще очарована моим голосом, ей не составит труда отправить по твоим координатам пару копов. И ты обязательно попадешься, потому что меня там не будет. Я продолжу флиртовать с Кэти до тех пор, пока ей не сообщат о твоем аресте. И буду отомщен.

- Угу, - гулко промычал в подушку Скотт, и Стайлз, сдавшись, тяжело вздохнул. Изогнувшись, он устроился щекой на спине Скотта и промямлил куда-то между лопаток:

- Что там вообще произошло?

Макколл в ответ лениво передернул плечами и заодно и лежащим на нем Стайлзом. Так вымученно, что Стайлз решил, - переспросить можно и позже. Он вздохнул и молча уставился в потолок, мысленно рисуя на белой поверхности светящуюся карту завтрашней трассы. За последние три недели он исчертил ее контуром все конспекты, за что Харрис в конце концов влепил ему «неуд» и с ядовитой миной нечаянно столкнул тетрадь Стайлза в биоизмельчитель (под подхалимские аплодисменты Уиттмора). За неделю перерыва наказав восстановить все до единой записи (под бессильный стон самого Стайлза). Так что теперь Стайлз рисовал только с помощью своего воображения. «Потому что полезно для мозга, Скотт».

Скотт соглашался – с очень серьезным, сочувствующим видом.

- Так, я первый в душ. Объявляю это наградой за свою безграничную лояльность, - Стайлз похлопал Скотта по плечу и сполз с кровати. Честно говоря, он охотнее принял бы душ с утра. Но Макколл в кои-то веки не стал отстаивать очередь, и таким редким шансом было глупо не воспользоваться. А выспаться он мог и за пять часов. - Я недолго, - привычно кинул он Скотту и, со вздохом облегчения скинув тесный костюм, скрылся в сан-отсеке.

Когда он вернулся, счастливый и задыхающийся от клубившегося пара, Скотт уже спал. Сделав пару попыток отправить его смыть пыль и пот, «чтобы в комнате не воняло псиной», Стайлз сдался и, точным броском отправив полотенце в корзину, скользнул под одеяло. Стоило ему закрыть глаза, как его сознание привычно наводнили звуки, образы, мысли – все разом, не давая сконцентрироваться на чем-то определенном. Только составив план починки вконец убитого монолета Макколла, Стайлз расслабился, подложил под живот ладонь, устраиваясь поудобнее, и позволил мозгу отключиться.

- Ну и что это за хрень? – проснувшись, Стайлз скинул с себя испачканное в машинном масле полотенце, на автомате попытался смахнуть пятно, намертво въевшееся в пододеяльник, и окинул комнату хмурым взглядом. Скотт дрых, шумно сопя в подушку. За стеной соседи решили поскандалить с утра пораньше. Компьютер горел блеклым монитором.

В комнате царил хаос.

Будто ночью к ним ворвались все, у кого они одалживали денег, и в отместку перевернули все вверх дном. Заодно испачкав полы чернильными пятнами с едким техническим запахом. И отрубил чертов будильник – часы невозмутимо показывали «сорок минут до теста».

- Скотт! Чувак, вставай. Подъем!

- А? Где? Который час?

- Час умирать. У тебя три минуты на душ и ноль минут на остальную чепуху. Завтрак по дороге. И не смей звонить Эллисон!

- Ага. Я сейчас, - Скотт уткнулся носом в подушку и глубоко вздохнул, зевая от всей души.

- Сейчас! – Стайлз сорвал со Скотта уютное одеяло, выругался, наступив в масляную кляксу, и, на одной ноге допрыгав до сан-блока, практически выкрикнул через плечо:

- Или встанешь ты, или я звоню твоей маме. С видео, - из жилой комнаты раздался стон и звук сползшего на пол Скотта. И его удивленный вскрик:

- Что за?..

- Мне фшоже инфежешно. Тьфу. Мне интересно, кто тут так порезвился за неполные пять часов, пока мы дрыхли, - Стайлз сплюнул в раковину мятную пену, пропустил в отсек Скотта и подпихнул того к душу. – Ты это масло хоть со щеки смой. А лучше – отовсюду. Как ты умудрился?

- Не знаю. Сколько у нас? – Скотт врубил горячий режим и протиснулся в кабину. У них был очень скромный кампус.

- Семь минут с выходом. И не смей звонить Эллисон из душа!

- И не собирался, - Скотт отложил прихваченный было коммуникатор на полку и со вздохом влез под струи. То, что они знали друг друга как облупленных, было просто ужасно.

Через пять минут они пулей вылетели из комнаты, идя на опережение.

***

Впрочем, на студенческой парковке в гробовой тишине и бездействии они те самые драгоценные полторы минуты потеряли. Стайлз очнулся от оторопи первый.

- Если я чего не понимаю, то обычно я сначала исследую предмет, а потом уже трогаю.

- Эм...

- И у меня к тебе, вообще-то, завалялась пара вопросов.

- Угу.

- И как только тебе впихнут твою оценку, нам придется кое-что обсудить.

- Ага.

- Влезай в эту хрень и постарайся ни к чему не прикасаться.

- Может, нам лучше на твоем? - Скотт неуверенно покосился на Стайлза и попытался пройти мимо своего монолета, но маневр не сработал.

- Нет, чувак, у тебя есть свой, кхм, аппарат. Кажется. Похоже. По крайней мере, его цвет... Фу, у нас, мать твою, восемь минут на дорогу и три - добежать и записаться. Потом выясним, что тут за херня происходит. Быстро.

Стайлз подтолкнул Скотта к тому, что слабо напоминало его некогда консервную банку, сам влез в свою малышку и, нежно погладив приборную панель, взял старт. Сзади взревел двигателем корабль Скотта. И это был пиздец.

- Скотт, это пиздец. Тебе срочно нужен глушитель. А лучше - два, - прокричал по рации Стайлз и посторонился, давая Скотту дорогу. Его монолет слегка вело - видимо, у Скотта были серьезные сомнения, что корабль принадлежал ему. Хотя в противном случае компьютер просто не услышал бы пилота. Эта логика Стайлза пугала, по-настоящему. День начинался хлеще, чем закончился предыдущий. И Стайлзу очень хотелось знать, как далеко это может зайти.

Кровь бурлила, отдаваясь тяжелыми ударами в ушах, как вчера. Но только сейчас сердце оставалось спокойным, и испуг сменился жаждой вызнать правду. Мозг перерабатывал информацию, складывая в схемы и сжимая в тезисы. Стайлз жадно распутывал клубок, и когда они подлетели к воротам Академии, был почти уверен в верности своих догадок.

После теории их учили переходить к практике, и свою теорию он собирался проверить на тесте.

На запись они успели долететь в последние полминуты. Барьер, ограждавший территорию личных ворот Академии, загорелся синей сеткой, как только корабль Стайлза пересек граничную черту. Скотт облегченно выдохнул в динамик, Стайлз хмыкнул и заявил, что по другому быть и не могло.

Конечно, не могло. Скотт ждал его на каждом повороте, не в силах сбавить скорость своего монолета. Стайлза это даже задело. Но, с другой стороны, они действительно успели, что вряд ли случилось бы, управляй Скотт тем своим кораблем. А в своей малышке Стайлз не сомневался ни минуты.

- Кадет Макколл, вам известно, что о значительных модификациях транспортного средства, на котором студент Академии проходит экзамен по пилотированию, должно быть заявлено заблаговременно и в письменной форме?

- Так точно, сэр, - воздух звенел от напряжения, члены комиссии рассматривали монолет Скотта и с сомнением переглядывались. Допуск Скотта висел на волоске, и Стайлз мысленно пинал себя за то, что совершенно забыл о таком нюансе в правилах Академии. Изменения в собственном костюме он списал на форс-мажорные обстоятельства, и комиссия закрыла глаза на неподобающий вид и еле различимую "деформацию" пары элементов обмундирования.

- Согласно форме, вы должны были запросить тренировочный монолет, принадлежащий Академии, чтобы исключить возможность вашего превосходства во время экзаменационного полета над другими учащимися курса.

- Так точно, сэр.

- Я полагаю, этот вопрос стоит отложить до переэкзаменовки – для вас нет отдельного подготовленного к испытаниям штатного корабля, - Скотт стоял по стойке «смирно!» и старался дышать и не сорваться на спор с Харрисом. Ко второму курсу поведение кадетов оттачивалось изнурительной, наждачной муштрой.

- Сэр, при всем уважении, у кадета Уиттмора – «Порше».

Не у всех, впрочем, манеры можно было выправить до строевого идеала. И сейчас зануду-Гринберга Стайлз готов был расцеловать. Метафорически.

- Гринберг, извольте рапортовать по форме.

- Закройте рот, кадет, - Финсток привычно отмахнулся от Гринберга, как от назойливой мухи, и отозвал Харриса в сторону. - Эдриан, можно вас?

Харрис сощурился сквозь узкие линзы и, кинув на Скотта взгляд, не обещавший ничего хорошего, наклонился к Финстоку. За ним подтянулись и остальные члены комиссии, желая участвовать в дискуссии. Стайлз гордился тем, что перечитал пособие «Читать по губам – легко!» еще в десятом классе. И благодарил Финстока за крайне выразительную мимику. Он пристроился позади Скотта и максимально громким шепотом принялся переводить.

- Он говорит, что если они не допустят тебя, то им придется отказать и Уиттмору. А у команды по лакроссу осенний Кубок на носу. А без экзамена Джексону не играть. Плюс отец Джексона спонсирует команду, так что если мы останемся без шлемов, то наши головы размажут еще в первом периоде. Буквально, - Стайлз дотянулся до Скотта и похлопал его по плечу. - Короче, Люк, от тебя зависит будущее Академии и жизни полутора десятков юных воинов. Гордись.

- Тс-с-с. Не сглазь, - Скотт шикнул на Стайлза, быстро сжал его ладонь и повернулся к комиссии, как раз закончившей блиц-совещание.

- Кадет Макколл, ввиду обстоятельств непреодолимой силы общим решением было принято допустить вас к экзаменовке по стандартному пилотированию в условиях космического пространства. Ваши результаты будут подвергнуты тщательному исследованию и двойной проверке, так как ваш летательный аппарат не прошел предварительный осмотр техником Академии и не может быть признан стандартным в силу очевидных причин. Согласны ли вы с выдвигаемыми вам требованиями?

- Так точно, сэр, - чуть громче, чем стоило, отозвался Макколл и завел руку за спину, показывая Стайлзу оттопыренный большой палец. – Разрешите приступить к сдаче экзамена.

- Разрешаю, кадет. Можете занять свое место согласно своему порядковому номеру. Вольно.

Скотт чуть не свалился с тумбы, на которую его поставили для срочного «разбирательства». Стайлз обнял его и с кривой усмешкой заявил, что теперь Скотт точно не расплатится с Гринбергом. Это было стремно, но честно.

- И нам все-таки нужно выяснить, как твое корыто превратилось в Т-1000.

- Опять ты со своими древними фильмами?

- Поверь мне, это круче, чем твои блокбастеры про индотайских черепах-убийц. Ты просто еще не видел Арни на Марсе. Чувак, они такое предсказывали!

Скотт состроил скептическую физиономию и подошел к своему монолету. Вернее, к тому, что напоминало его прежний монолет.

Это был корабль. Реальный, крутой, похожий на те, что рекламируют на огромном экране над центральной площадью и по телеку в прайм-тайм. Металл был поцарапан, и краска лежала неровно, но косметические недочеты не мешали монолету выглядеть крутой тачкой. Он даже пах по-новому. Будто его три часа как вывели из ремонтной мастерской. Искореженный вчера металл выправился и изменил форму. Трубы и провода лежали плотно по борту и серебристыми змеями уходили под обшивку, наглухо запаянные герметичными заглушками. Система поменяла конфигурацию, и механические части блестели, чистые и свежесмазанные. А внутренняя связь бортового компьютера и скафандра была настолько синхронизирована, что исполнение разве что не опережало едва додуманную команду. Скотта это пугало и будоражило. Он все еще неверяще, осторожно прикоснулся к крылу своего корабля и со всей дури вмазался в него носом. Уиттмор держал его за шею и с уродующей его смазливое лицо гримасой зашипел Скотту в самое ухо:

- Я не знаю, где ты достал эту тачку, но тебе не видать места в команде.

- Охренел, Уиттмор? – Стайлз отодрал Джексона от Скотта, успевшего заехать Уиттмору затылком в лоб, и оттолкнул что было силы, стараясь свалить его на землю. К сожалению, Уиттмор удержал равновесие – еще бы, звезда школьной команды, капитан, с координацией все хорошо. Скотт развернулся, сжимая кулаки. Из носа к губе ползла капля крови, и Скотт отер ее рукавом.

– У тебя совсем с головой плохо? В чем дело?

- Он – мудак, - Стайлз замахнулся, и Скотт успел перехватить его за запястье. Развернувшись к нему, Стайз пояснил: – Ты не слышал? Трое лучших пилотов будут приняты в команду в первую линию. Уиттмор очкует.

- Закройся, Стилински. Макколлу не видать даже первых пяти мест в запасе.

- Тогда какого хрена ты дрейфишь?

- Я предупредил. Не суйся в лидеры – и всем будет хорошо.

Джексон сплюнул, отряхнул идеально сидевшую на нем форму и бросил напоследок:

- Отстойный костюм, Стилински. Как раз по тебе.

- Не плачь по мне, Аргентина, - Стайлз с гордостью оправил капюшон на своем скафандре и посмотрел на Скотта. – Ну, готов спихнуть Уиттмора с пьедестала?

- Считай, его там уже нет, - усмехнулся Скотт, толкнулся плечом в плечо Стайлза и влез в кабину.

В приборной панели стояла фотография смеющейся Эллисон, оправленная в забавную девчачью рамочку. Да, это был его корабль.

@темы: рисунок, категория: слэш, авторский фик, категория: гет, коллаж, персонаж: Айзек Лейхи, персонаж: Стайлз Стилински, персонаж: шериф Стилински, персонаж: Эллисон Арджент, персонаж: Эрика Рейес, персонаж: Дерек Хейл, персонаж: Лидия Мартин, персонаж: Скотт МакКолл, персонаж: Вернон Бойд, персонаж: Бобби Флинсток, персонаж: Дэнни Махеалани, персонаж: Мэтт Дэлер, рейтинг: R